Книга Пейзаж в изумрудных тонах, страница 42 – Майя Яворская

– Послушай. Давай не будем приятные разминки для ума за чашкой чая превращать в фанатичные поиски убийц с беготней по городу. Пусть такими вещами занимаются профессионалы.

– Как будто виновных кто-то станет искать.

– Ты не веришь в нашу правоохранительную систему?

– Не то чтобы не верю. Скорее, не доверяю. Найдут кого-нибудь, кто в это время мимо проходил, и назначат виновным. Никто толком разбираться не будет. Им же важно не преступника найти, а показатели раскрываемости не испортить.

– А тебе важно?

– Конечно! Как бы это объяснить… В общем, когда мне было лет двенадцать, маму увезли в больницу с почечной коликой. Дома я осталась одна. Вообще одна… И стало очень страшно… Я же не знала, насколько все серьезно. А вдруг мама умрет? Что тогда со мной будет? Отец был не в курсе. Он в очередной раз пустился в загул. Я даже не знала, где его искать… В школе ничего рассказывать не стала, боялась, что меня в интернат отправят. Только с Олей поделилась. Мы тогда на математике с ней за одной партой сидели. В тот же вечер ко мне пришла Наташа и забрала к себе. Успокоила. Выяснила, в какой больнице мама, собрала ей вещи и продукты. Со мной съездила навестить. Целую неделю со мной возилась, пока маму не выписали. В общем, если бы не она, я, наверное, с ума бы сошла от страха… Вроде бы мелочь, ничего особенного. Так бы каждый нормальный человек поступил. Но я ей до сих пор очень благодарна. И вот теперь скажи мне: я должна плюнуть и сделать вид, как будто ничего не случилось?

– Наверное, ты права. Хотя все равно считаю, что лучше эту бумагу отнести в полицию. Пусть там разбираются, имеет она отношение к делу или нет.

– А чего тогда решил мне помочь?

– Не знаю даже, – пожал плечами Кирилл. – Скорее всего, просто любопытно стало, прав был Кузьмич насчет африканского языка или нет.

В этот момент они как раз очутились около нужной аудитории. Постучавшись, Самойлов приоткрыл дверь и просунул голову:

– Можно?

– За зачетом приходите завтра, – резко отрезал преподаватель.

За столом сидел хмурый дядька, больше похожий на военного хирурга, чем на учителя заморской словесности. Но Самойлова грозный внешний вид ничуть не смутил. Он широко распахнул дверь и радостно сообщил:

– Это я, Константин Сергеевич! Добрый день!

– Ах, это ты, Кирилл? Заходи. – Мизантропный налет тут же испарился, и преподаватель широко улыбнулся.

Следом за братом в дверь просочилась Кира и тихо пискнула:

– Здрасти.

Константин Сергеевич тут же посуровел, сдвинул брови и уже было открыл рот, но Самойлов его опередил:

– Это сестра, Кира.

– Тогда проходите, милая девушка, – поманил ее рукой преподаватель и повернулся к Кириллу. – Что ты мне принес?

– Вот, – молодой человек протянул бумагу. – Загадочный документ. Перевести бы или хотя бы узнать, что за язык.

– Так-так-так, – покрутил перед глазами бумажку Константин Сергеевич и довольно быстро вернул Самойлову. – Это не ко мне. К Златкису надо обратиться. Может, он разберет. Только сегодня его в институте нет.

– А кто это?

– Евгений Витальевич? Старый дипломат, много лет в Африке проработал, знает кучу языков. Теперь у нас обитает.

– А когда будет?

– Расписания его я не помню. Погоди, дам его телефон. Позвонишь, скажешь, что от меня.

– Спасибо большое!

Евгению Витальевичу Златкису Кирилл позвонил сразу, как только молодые люди покинули стены учебного заведения. Собеседник был любезен, но сообщил, что взял небольшой отпуск. Так что в ближайшие три дня на работе появляться не планирует. Во время разговора была включена громкая связь, Кира отлично слышала ответ. Она так горько вздохнула, что Златкис, не разобравшись, кто издал звук, сжалился и предложил заглянуть к нему домой.