Книга Дилемма Золушки, страница 97 – Елена Логунова

– У меня тонкий слух!

– Пардон, мадам. – Подруга попятилась, укрылась за чудо-вешалкой.

– Хорошо, ма шер, тогда другой вариант: Фенелла из знаменитой оперы Обера. – Тетушка сохранила невозмутимость.

Вешалка закачалась, дав мне понять, что упомянутое произведение не так уж знаменито – Ирка его не знает. Я просуфлировала в просвет между рожками со шляпами:

– Опера «Немая из Портичи», другое название – «Палермские бандиты». Уникальна тем, что в ней главную роль исполняет не певица, а балерина.

– Фенелла? – Марфинька секундочку подумала и благосклонно кивнула: – Что ж, тогда фалюш!

Вешалка снова содрогнулась.

– Фалюш – это французский берет, – нашептала я. – Ура, заодно мадам с выбором головного убора определилась!

– Я все слышу! Поскольку я никогда официально не состояла в браке, правильно называть меня не мадам, а мадемуазель! – пропела повеселевшая Марфинька, прилаживая на макушку синий войлочный берет.

– Я тоже подожду вас у дома, – не выдержала Ирка и сбежала во двор.

– Вообще-то когда я говорил «проведем день вместе», то имел в виду – вдвоем, – ворчал мой благоверный, пока мы гуськом шли по узкому тротуару вдоль канала.

Тетушка назначила Коляна телохранителем нашей немой Фенеллы, велев не спускать с нее глаз. Муж опасался, что не справится с этой ответственной ролью, и я его понимала. Фенелла наша, даром что безъязыкая, активнейшим образом коммуницировала со всеми встречными-поперечными: строила глазки, жестикулировала и выразительной мимикой показывала свое отношение к туристам, так и норовящим ее сфотографировать. Их я тоже понимала: кокетливая старушка в стильном наряде привлекала внимание.

Марфинька нарядилась, как она сама определила, а-ля франсе: свободное черное пальто, свитер-тельняшка, синие брючки и берет. На лацкане пальто блестела винтажная брошь с искусственным сапфиром, на берете – стеклянная пуговка в тон. Руки стильной мадам, затянутые в синие же лайковые перчатки, поигрывали с совершенно ненужной ей тростью. Ну, как – ненужной? Марфинька активно использовала трость в своей выразительной жестикуляции и, думаю, не затруднилась бы при необходимости ею пофехтовать – вполне а-ля франсе: в духе мушкетеров Дюма.

Хотя вообще-то французский стиль – понятие растяжимое. Можно было только порадоваться, что наша красавица-кокетка не оделась а-ля мадам Помпадур или как Марианна с картины Делакруа «Свобода, ведущая народ». Слава богу, для образов с голой грудью был уже не сезон – ночью сильно похолодало. Несмотря на это, мы пошли на набережную Мойки не прямиком, по Гороховой, а кружным путем – по Казанской улице и Невскому проспекту.

Субботний день едва перевалил на вторую половину, но уличные музыканты и певцы уже голосили на всех перекрестках, на Невском было не протолкнуться.

Никогда не понимала, в чем прелесть такой самодеятельности. У половины бременских музыкантов нет голоса, у четверти – еще и слуха, и абсолютно у всех – чувства меры. Лично я бы платила деньги за то, чтобы они молчали.

Тетушка, я видела, тоже морщилась, а Марфинька и вовсе демонстративно хлопала себя рукой в перчатке по уху, выбивая застрявшие там фальшивые ноты. Тех ребят, чье исполнение русских романсов ей понравилось, сегодня на Невском не было. Мы решили, что еще раз пройдемся по проспекту на обратном пути – может, нужные нам музыканты появятся позже.