Книга Пани Зофья. У вас след от решетки, страница 106 – Яцек Галиньский

– Что это, блин, значит?! – закричала Пулька.

Этого никто не знал. Только в закрытом сознании Большой Эльки оставался неразгаданный секрет: то ли она ошиблась, то ли нарочно схватила Пульку вместо меня, то ли, что, пожалуй, наиболее вероятно, приняла ее за мяч.

Все еще лежа на полу, я подняла голову и повернулась к стоящей в дверях Надзирательнице:

– Эй, охрана! Мне бы к врачу.

– А что с вами, Вильконьская? – спросила Надзирательница.

– Я неважно себя чувствую.

– Вы выглядите здоровой.

– Значит, я умираю, – сказала я. – Вот так. Пожилой человек крючится от боли на тюремном полу. Вызванная надзирательница при свидетелях отказывает в медицинской помощи. Прощайте. Я вижу туннель… свет в конце…

Надзирательница тяжело вздохнула. Она посмотрела в не отличающиеся сообразительностью глаза местного сброда и согласилась.

– Поднимайтесь с пола, Вильконьская, – выдавила она из себя.

– Фляжка тоже пойдет, – произнесла я, медленно поднимаясь.

– И речи быть не может. Это что еще за номер?

– Никаких номеров. Разрешите нам пойти вместе, и я даю вам слово, что это в последний раз. Я больше не буду ни о чем вас просить. И Фляжка тоже. Это хорошее предложение. В последний раз.

Она посмотрела на нас с отвращением.

– К врачу? – спросила она.

– Да, – ответила я.

– В последний раз?

– Запрете меня в карцере до конца жизни, если я совру.

– Идем.

Мы пошли.

Я посмотрела на Фляжку.

– Все будет хорошо, – заверила я ее, хотя сама в этом не была уверена.

Идя по коридору, я думала, что же будет после того, как я отведу Фляжку туда, куда должна ее отвести. Что будет со мной и что будет с ней? Я всегда считала, что самое страшное – это жить в позоре.

В дежурке Надзирательница передала нас Чурбану. Тот прошелся по нас металлоискателем, открыл решетку и повел в административное здание.

Десяток-другой шагов по разбитому тротуару были для нас подобием свободы. День был пасмурным, ветреным, но теплым. Будь мы полными невеждами, не обращающими внимания на все плохое, что происходит в мире: ухудшение экологии, войны, насилие, эксплуатацию и прочее, мы бы сказали, что это был вполне приятный день. А что мы, собственно, делали с ухудшением экологии, войнами, насилием, эксплуатацией и всем прочим? Ничего. Именно что ничего.

– Весьма приятный день, – заключила я.

– Наверное, можно сказать и так, – согласилась Фляжка.

Чурбан оставил нас в кабинете. Врач выглядел удивленным, но быстро сообразил, что происходит.

– Я рад, что вы поумнели, – сказал он мне. – Вы поступаете правильно. Они вам этого не спустят. Я отведу вас.

Я схватила металлический поднос. Он показался мне легче, чем в прошлый раз, но это потому, что я была намного сильнее медсестры.

Дзынь! Я стукнула врача так, что поднос облепил его голову. Не знаю, как ему удалось устоять на ногах после такого удара. Он снял поднос с лица и положил его обратно на стол.

– Как это возможно?! – возмущенно спросила я.

– Тот я спрятал, – объяснил он. – Это слишком часто стало происходить. В последний раз я очень неудачно упал. Мне нужно заботиться о себе.

– Конечно. Это понятно.

– Я вызову охрану, и на этом закончим.

– Нет, нет, еще минутку. Пожалуйста, дайте мне последний шанс.

Я сжала кулак и начала с большой амплитудой и все ускоряясь вращать рукой.

– Что вы, черт побери, делаете? – удивленно спросил он. – Вы хотите меня таким образом ударить?