Книга Пани Зофья. У вас след от решетки, страница 88 – Яцек Галиньский

Рассказывал он не очень интересно и довольно монотонно. История не увлекала. Он – шаблонный персонаж, многое переживший человек из ниоткуда, ущербный, израненный, алкоголик, сексоголик, пытающийся разобраться со своей жизнью. У него даже не было симпатичной девушки. Чем он пытался нас удивить? Взлеты, падения, никаких резких поворотов сюжета или острых ощущений. История, похожая на многие другие. Мог бы и постараться получше.

В его истории был только один плюс, который невозможно переоценить. Когда он говорил, то терял связь с реальностью и не вполне контролировал свои действия. Так, он забыл, что минуту назад уже жарил омлет, и принялся готовить другой. Он мешал, взбивал, выливал его на сковороду, жарил и снова разрезал пополам.

Было бы невежливо его прерывать, ведь он так самозабвенно и страстно рассказывал. Мы плотно поели, и, лишь отправившись готовить четвертую порцию, он с ужасом заметил:

– Извините, у меня нет яиц!

– Ничего страшного, – ответила я.

– Но я хотел сделать омлет.

– Как мило, но не стоит.

– Мы не голодны.

Он нахмурился, забирая у нас стопку грязных тарелок.

– Может, кофе? – предложил он.

– С удовольствием, – почти одновременно согласились мы.

Мы вышли на сколоченную из старых досок террасу. Восходящее солнце грело лица, и мы удобно расположились в шезлонгах. Вдалеке проносились поезда, рассекая пространство вереницами маленьких окон. А мы лишь гадали, куда едут все эти люди и откуда у них деньги на такие дорогие билеты.

Мариолька потянулась за газетой, лежавшей на столе рядом с ней, и с интересом ее пролистала.

– Слушай, – обратилась она ко мне через какое-то время. – А ты знала, что людей увольняют с работы за их взгляды, протестующих арестовывают, существует цензура, а телевидение стало партийным?

– Матерь Божья, какая же ты глупая, – сказала я, думая, что она читает газету времен моей юности. – Посмотри на год! Это, наверное, газета сорокалетней давности!

Мариолька бросила на меня сердитый взгляд. Она была похожа на скорпиона из африканской притчи. Глупая.

Перевернув газету, она прочитала заголовок.

– О, это интересно, – сказала она и углубилась в чтение. – Пожары, бунты, волнения и побеги… Заключенные, содержащиеся в нечеловеческих условиях, дерутся за еду, как дикие звери. Перебрасывание нижнего белья через тюремную стену – крик отчаяния женщин, содержащихся под стражей без приговора. Об этом заявил высший делегат Европейского суда по правам человека, расположенного в Страсбурге. Европейское правосудие получило неожиданную пощечину. Трусами. Во многих странах поднялся шум после того, как по всему миру распространилось фото чиновника с женским нижним бельем на лице. Министерство иностранных дел завалено дипломатическими нотами. Все больше иностранных делегаций заявляют о намерении нанести официальный визит. Другие требуют подробностей инцидента.

– Это в Польше? – спросила я. – Этот скандал?

– Вроде да, – ответила она.

– Позорище.

Квазимодо принес кофе, и мы втроем молча сидели, наблюдая за игрой красок в первых лучах солнца, преломляющихся в земной атмосфере. Легкий ветерок добавлял свежести утру. Кофе был лучше, чем в тюрьме. Неисправимый оптимист, наверное, сказал бы, что было хорошо и приятно. Я пыталась найти слова, чтобы выразить свои чувства.