Книга Пани Зофья. У вас след от решетки, страница 91 – Яцек Галиньский

Мне показалось нелепым, что я, пускай на мгновение, могу подумать о том, чтобы остаться жить здесь. Я позволила себя очаровать, затянуть, поддалась эмоциям. Проведенное вместе время, побег, перипетии. В конце концов, они были преступниками, а у меня был свой мужчина. Невероятно, как легко человек привыкает к новым условиям, адаптируется, усваивает их.

Ферма находилась на другом конце разъезженной дороги. Она не была похожа на те, что показывают в американских фильмах, – с большим деревенским домом, ветряной мельницей, силосной башней и веселым фермером в комбинезоне и шляпе. Вместо этого здесь были сломанные ворота, хлюпающая подъездная дорога и длинное, обветшалое, серое здание с маленькими окнами, тянущееся до большой дымящейся горы навоза. Стояла невыносимая вонь. По сравнению с этой фермой тюремный двор – просто Елисейские Поля.

Мы подошли к утопавшему в грязи по самые оси автозаку. Я постучала в кузов.

– Фляжка, – прошептала я. – Ты там?

Никто не ответил.

– Стоять! – крикнул охранник, внезапно появившийся в дверях здания. – Что вы там делаете?

Я успела заметить только, как он стягивает с плеча винтовку, и мы сразу же ослепли от его яркого фонаря. Я рефлекторно выпрямилась и подняла руки вверх.

– Не стреляйте! – крикнула я.

Определенные культурные и возрастные различия дали о себе знать. Мариолька, видимо, не была воспитана на приключениях Ганса Клосса и четырех танкистов. Она не подняла руки вверх, а спустила штаны. И мгновенно присела возле фургона.

– Черт возьми! – крикнул охранник. – Сколько раз надо говорить, что для этого есть туалет.

– Там была очередь, – срывающимся голосом ответила Мариолька.

– Была… Была очередь… – повторила я, заикаясь. – С чего бы не быть очереди?

– Немедленно возвращайтесь к работе!

Мариолька мигом натянула штаны, и мы быстро вошли в маленькое здание. И грязь, и вонь временно перестали нас беспокоить. Мы шли по камням и доскам. Неважно как. Во всяком случае, мы не утонули.

Он пропустил нас.

– Я вас чуть не пристрелил, – буркнул он.

– Смогли бы гордиться, – ответила я.

– Что-то я вас не помню.

– Рекомендую витамины!

Цех был грязным, тесным, вонючим и плохо освещенным, иными словами, ничем не примечательное производственное предприятие.

За длинными оцинкованными столами тянулись бесконечные ряды одинаковых людей. На них были потрепанные фартуки, маски на посеревших лицах и идиотские сеточки на головах. В полумраке они выглядели как сюрреалистическая армия психопатов, измывающихся над четвертованными куриными тушками.

В них не было жизни, они двигались медленно и тупо глядели перед собой. Кроме одного человека. На их фоне он выглядел просто неистовым. Носился вдоль конвейера в разы быстрее остальных. Его глаза горели энтузиазмом, граничащим с безумием. Он тщательно проверял каждую партию упакованного мяса, раздавал советы и исправлял недочеты своих коллег. Он любил свою работу! Отвратительно!

Мне даже не нужно было к нему присматриваться. Я знала только одного такого дегенерата. Это мог быть только Голум!

Он выглядел так, словно участвовал в кулинарном телешоу и готовил редкие кушанья для миллионной аудитории.

Мы заняли свободные места. Мясо казалось слишком деревенским, звериным, диким. Нас окружали тысячи кур. Они смотрели на нас и кудахтали. Неизвестно о чем. Возможно, они планировали кровавое восстание.