Книга Пани Зофья. У вас след от решетки, страница 92 – Яцек Галиньский

Невольно я стукнула кулаком по лежащей передо мной туше. Все взгляды обратились ко мне.

– Ты что творишь? – спросила Мариолька.

– Вспомнила «Скотный двор», – ответила я.

– Вы?! – Глаза Голума выпучились. – Что вы здесь делаете?

– Приехала вас освободить, – язвительно ответила я.

– Правда?

– Конечно нет, остолопище! Ты убил человека и должен быть наказан!

– А вас за что сюда? Если позволите узнать.

Тюрьма может любого человека изменить в худшую сторону, хотя мне казалось, что на определенном уровне опуститься еще ниже уже невозможно.

– Мариолька, тебе придется работать за себя и за меня, – обратилась я.

– Как ты себе это представляешь? – возмутилась она.

– Я к этому не прикоснусь.

– А я что?

– Оно слишком живое. А ты и похуже трогала.

– О чем ты говоришь?! Что, например?!

– Перестань, мы не станем обсуждать это здесь.

Она разнервничалась, потому что я прервала ее наблюдение.

– Он тебе нравится? – спросила я.

– Кому он может не нравиться? – ответила она. – Мужественный, сильный, великолепный…

– И свободный. Мой сосед. Могу вас познакомить.

– Да я не про него говорю! Совсем рехнулась!

– Ладно, откуда мне было знать? Ты же говорила, что давно сидишь.

За то короткое время, что мы знакомы, я заметила в Мариольке ярко выраженную склонность к саморазрушению. Если она с этим не разберется, то ей будет сложно дожить даже до пенсии. Из всех людей, работавших с птицей, она выбрала именно Мелконогого. Это неизбежно должно было закончиться катастрофой.

К счастью, вовремя появилась одна особа и предотвратила худшее. Надо мной склонилась милая старушка. На ней был фартук и головной убор как у монашки. Она заговорила теплым, успокаивающим голосом.

– Ты грешила? – спросила она.

– Что решила? – не расслышала я.

– Грешила ли ты?

– Что за вопрос! – фыркнула я. – Святая нашлась.

– Не бойся, – сказала она. – Если ты пообещаешь исправиться и покаяться, наш пастырь не позволит тебе больше страдать.

– Тяжело ли это покаяние? – спросила я.

– Довольно тяжело, – ответила она. – И мучительно.

– Тогда мне это неинтересно. Я не воспользуюсь твоим предложением.

– Это хорошо, потому что я больше рассчитывала на твою подругу.

– Почему?

– Что значит «почему»? Она моложе.

– Всем бы только помоложе… Я тоже могу вынести покаяние. О чем именно идет речь и как связаться с этим пастырем?

– Я имела в виду нашего Господа!

– А, Господа. Ну да. Конечно. Ферма и эти куры сбили меня с толку.

Монашка демонически улыбнулась, а затем наклонилась к моему уху.

– Я могу дать вам возможность сбежать, – заговорщически прошептала она.

– Сбежать? – Я скривилась. – Нет. Не думаю. Сбежать? Нет, спасибо.

Я толкнула локтем Мариольку.

– Матушка нам предлагает бежать, – сообщила я подруге.

Та скривилась.

– Бежать? – ответила она. – Опять? Свободу сильно переоценивают. Спроси, есть ли у нее купоны или скидочные карточки.

– Спасибо за предложение, – обратилась я к старушке. – Мы вам очень благодарны, это очень заманчивое предложение, но мы очень заняты, и у нас уже есть другие планы.

Монашка смотрела на меня широко раскрытыми глазами. Она сморщила нос и обнажила кривые зубы.

– Совсем дуры, да?! – ответила она уже не таким теплым и успокаивающим голосом.

Мариолька пригляделась к ней.

– А ведь это Бернадетта, – сообщила она. – Не разговаривай с ней. То, что она сделала, настолько ужасно и жестоко, что ты можешь утратить веру в людей.