Книга Золотое правило молчания, страница 99 – Галина Владимировна Романова

Простояв еще десять минут на обжигающем холодом ветру, он принялся искать номер телефона местной управляющей компании. Там ему после долгих препирательств все же сообщили код, и уже через мгновение он вбегал в подъезд.

Там было тепло и очень вкусно пахло. Мандаринами, сообразил Ходаков, подходя к лифтам. Прочитал на стене поэтажный список квартир, мысленно похвалил специалистов за полезное новшество и вошел в разъехавшиеся двери лифта.

Нужная ему квартира располагалась на восьмом этаже. Стандартная дверь двушки порадовала красивой филенчатой раскладкой, которой был обшит прочный металл. Об этом Ходаков узнал, пока в метро ехал. Все прочитал в рекламе про эти дома.

Он позвонил, совсем не надеясь на то, что Трунов сейчас сидит и ждет его и тотчас возьмет и откроет.

А тот вдруг взял и открыл. И даже не удивился, увидав перед глазами удостоверение.

— Проходите, товарищ капитан, проходите, — засуетился он, отодвигая ногой от двери свои ботинки. — Вы вовремя. Завтра бы меня уже не застали.

— Почему?

Ходаков вошел и огляделся. Сборы! Повсюду в квартире следы сборов. Три распахнутых чемодана, доверху наполненных вещами. Картонные коробки с посудой, обернутой бумажными салфетками. Распахнутые шкафы с пустыми полками.

— Уезжаю, — с грустной улыбкой ответил Трунов. — Уволился из ресторана. Да вы, наверное, уже знаете.

— Знаем. — Ходаков окинул взглядом Трунова. — Вы заметно похудели с нашей последней встречи. А виделись мы не так давно. Две с половиной недели прошло. Переживаете?

— Я бы так не сказал, — делано рассмеялся Трунов, одергивая черную водолазку и подтягивая сползающие джинсы. — Питание поменял. Не скажу, что диета, но действенно! У меня всегда была склонность к полноте, со школы. И я с ней вечно боролся. Признаюсь, почти безуспешно. А тут в интернете ролик посмотрел и…

— Почему вы нам соврали, Трунов?

Ходаков вдруг, обнаглев, без приглашения расселся на его диване. Раскинув руки по спинке, свалил оттуда пару маек. Ухмыльнулся надменно.

— Вы с самого начала нам врали, Трунов, — глянул он на обеспокоившегося хозяина.

— В смысле?

Его губы так дрожали, что слова вышли вибрирующими, как если бы он вдруг начал распеваться перед сольным выступлением.

— Вы сказали нам, что во время банкета не заходили в зал вовсе. — Ходаков вздернул брови.

— Я так сказал? — Трунов нервно провел ладонью по вспотевшему лбу, язык его прошелся по губам. Он совершенно идиотски хихикнул. — Видимо, я что-то напутал. Конечно, я был в зале. Ушел, правда, рано. Но я уже говорил.

— Что вы делали в зале, когда выходили туда из своего кабинета?

— Что делал, что делал?

Он сделал вид, что вспоминает, так сильно закатив глаза, что Ходаков перепугался — не провернулись бы они там.

— Контролировал, конечно, это же моя работа. Заполняемость столов проверял. Работу официантов.

— И в кухне были?

— А как же! — практически возмутился Трунов. — Это же моя работа.

— А почему соврали, что никого не знали из гостей?

— Ну как же! Анну Холодову знал — она у них креативный директор, кажется. Мы с ней меню согласовывали. Количество гостей уточняли, там постоянно что-то менялось и…

— Вы соврали, что никуда не выходили, а вы выходили. Суетились там! — Ходаков хищно обнажил зубы, прекрасно зная, что такой его оскал никак на улыбку не походит. — И вас… Вам, Трунов, придется проехать со мной в отдел полиции.