Книга Незнакомец. Суровый батя для двойняшек, страница 72 – Регина Янтарная

– Рая, где врач?

– У Аленушки в детской.

Бегу на второй этаж. Запыхавшаяся влетаю в комнату и сразу же рисую на лице улыбку, чтобы не пугать дочь.

Аленушка лежит в розовой постели, обхватив руками розовую плюшевую панду.

Завидев меня, пытается улыбнуться, через боль и кашель, рвущийся наружу.

– Не надо, малыш. Не разговаривай! – прикладываю палец к губам.

Замолкает. Виновато улыбается. Отрывает от панды ручку с крохотными пальчиками, тянет ко мне.

– Доктор, как она? – спрашиваю встревоженным голосом.

– У нее ангина, – говорит обыденным тоном Иван Иванович, семейный доктор. Вроде в его тоне нет ничего пугающего, но мое сердце падает к ногам. Подойдя ближе, вижу, как ужасно выглядит моя кроха: лицо бледное, блестящие от жара серые глазки смотрят на меня с тоской и любовью, губки пересохшие.

Хочу улыбнуться дочери, сказать, что надо потерпеть всего пару дней, тогда пик болезни пройдет и станет лучше. Но сил у меня нет. Все мои внутренние силы направлены на обвинение себя, мужа, отца.

В желании отомстить, в погоне за призраками прошлого мы забыли о главном – о будущем – о наших детях!

– Ничего страшного не произошло, – снова заверяет меня и Аленку врач. – Просто нужно правильно лечиться и следить за температурой пищи и воды. Пить больше жидкости. А вы мамочка, следите за форточками, чтобы девочка не оставалась на сквозняке. Давайте лекарства, которые я выпишу. Строго соблюдайте регламент лечения.

Иван уходит, оставляя нас с дочкой наедине с невысказанными беспокойными мыслями.

Присаживаюсь на кровать рядом с малышкой, глажу ее по голове. Отлепляю мокрые волосики со лба, накладываю компресс.

Аленушка сжимает мою руку, тихо кашляет. Будто ощущает свою вину за кашель, пытается сдержать его силу.

Но я же мать! Слышу, что каждое откашливание звучит так, словно что-то ломается в ее маленьком теле.

Сжимаюсь от боли.

– Мамочка, устала, – едва слышно шепчет дочь.

– Спи.

– Боюсь.

– Чего?

– Ты не уйдешь?

– Нет, милая, я никуда от тебя не уйду, – успокаиваю Алену, поправляя одеяльце и игрушку. – Спи, я буду рядом. Я же твоя мама.

Дочь засыпает. И я понимаю, что следующие несколько дней будут сложными. Сейчас главное, чтобы температура больше не поднималась.

Как я могу помочь? Сидеть рядом и просить небеса не наказывать меня за то, что хотела сделать с отцом дочери.

– Я осознала свою ошибку. Я хочу всё исправить, и начать жизнь с нуля. Пожалуйста, – молю я.

Смотрю на спящее уставшее лицо дочки, держу ее по-прежнему за руку. Понимаю, как бы ей тяжело не было, для нее главное, чтобы я оставалась рядом.

Есть няни, чтобы приготовить легкий бульон, заварить чай с лимоном и малиной, сделать влажные компрессы, чтобы сбить жар.

Но всё это меркнет по сравнению с тем, что рядом всегда должна быть мама. Это придаст дочери сил бороться с болезнью. Так он быстрее окрепнет. Кашель станет мягче, и вскоре совсем исчезнет.

И тогда… мы соберем вещи и уедем из этого жуткого места.

Начнем жизнь с нуля втроем – я и двойняшки. Знаю, что мои дети поймут меня со временем, осознают, что без Димы нам намного лучше и свободно дышится. Мы не будем ходить по струнке, будем делать и жить так, как нам хочется.

Уверена, жизнь нас вознаградит за это!

На этих мыслях выхожу из комнаты, и мое место занимает Рая.

– Приму душ, переоденусь, проведаю Лешу и вернусь к дочери, – отчитываюсь перед няней. Координирую ее по дальнейшим действиям.