Книга Сердце знает, страница 33 – Кэтлин Игл

— Нет, я не предполагаю. Я только говорю…

— Знаешь, что я подумал, когда мне позвонили, чтобы сообщить о его смерти? Первая мысль, первая картинка в моей голове — старый пьяница бредет по дороге и попадает «под этим делом» под машину. — Теперь наступила ее очередь удивиться такому необоснованному предположению. — Я знаю, он давно бросил пить, — признался Риз. — Почему же я предположил, пусть даже на какое-то мгновение, что он угодил под колеса по пьянке?

Хелен покачала головой, словно не могла поверить в то, что слышит.

— Я не хотел, чтобы ты знала такое о нем или обо мне, так почему же я выкладываю все это? — Он засмеялся, покачивая головой из стороны в сторону, отводя взгляд от нее, от отцовской последней большой поделки, которой ему следовало бы, по правде, восхищаться. — Картер тоже не знал его таким, да и Роуз жила, главным образом, у родственников. В те годы здесь были только я, отец и бутылка. Господи, ведь он умер, а я такое вытаскиваю наружу. — Он остановил взгляд на двери черного хода, и чувство было такое, словно он опять ребенок: смотрит, ждет, когда откроется эта дверь, гадал, в каком состоянии добредет тот, кто откроет эту дверь. — Я не хочу этого помнить о нем, но, черт подери, именно это была моя первая мысль.

Она положила руку ему на колено. Не бог весть какое дело, просто капелька сочувствия со стороны друга, но от этого прикосновения он вскочил на ноги. Сочувствие он ненавидел. Ему хотелось, чтобы она прикасалась к нему, но не из жалости, и он был противен самому себе за то, что вызывал у нее это чувство.

— Хочешь, я отправлю эту штукенцию твоему сыну? Сделаю это с радостью.

— А как же дети Картера?

— Я предлагал, но он сказал, что макет будет в доме только место загромождать. — Риз прислонился к стойке, чувствуя себя глупо, что так резко вскочил из-за простого прикосновения. — Я говорил ему, что он должен хоть что-то сохранить на память об отце для своих детей, но он, по-моему, обижен. А ведь это я должен жаловаться. Мне досталась эта головная боль.

Хелен встала, стряхнула крошки с рубашки, поставила свою тарелку в мойку. — Так ты побудешь здесь еще некоторое время?

— Пару недель, по крайней мере. — Он улыбнулся. — Может, займусь «блэкджеком».

— Между нами, это может стать очень дорогим удовольствием. Я бы не советовала.

— Не советовала? А что бы ты посоветовала? Между нами.

— Езду верхом. У твоего отца есть две, вернее, у тебя есть две очень славные лошади.

— Две — это хорошо.

— Кстати, одну из них зовут Блэкджек.

— Как у генерала Першинга. — Он видел, что она немного огорчилась, когда он заметил связь между именами. Он отнимал у нее возможность просветить его. — Отец интересовался не только Кастером и Бешеной Лошадью. Он когда-то служил и любил разные военные истории. А как зовут другую?

— Джампшот^[3].

А вот это имя его действительно удивило. Было время, когда баскетбол стал единственно стоящим, что их объединяло, но затем он уехал, и старик отступил куда-то вдаль, словно лицо в фильме ужасов, зловеще растворяющееся на черном фоне.

— Он гордился тобой, Риз.

— Правда? А что он обо мне рассказывал?

— Рассказывал, что ты постоянно занят, и вы редко видитесь. Говорил, ты всегда присылал ему билеты на свои игры, а он старался ездить на них настолько часто, насколько мог.