Книга Ребе едет в отпуск, страница 111 – Гарри Кемельман

— Хорошо. Пошли, Джонатан.

Ребе порылся в карманном еженедельнике и сказал Мириам:

— Если мы вылетим в следующий понедельник, то прибудем домой ровно через три месяца со дня отъезда в Израиль. Это хорошо. Может, ты позвонишь в авиакомпанию и забронируешь билеты?

Когда ребе с сыном ушли, Гиттель сказала:

— Знаешь, Мириам, я все собиралась тебе сказать, но не хотела при Дэвиде: Авнер Адуми был им очень поражен, и я тоже. Он здорово помог Стедманам, но помог и Израилю.

— Но не доктору Бен Ами, — ответила Мириам, — а мне его жаль. Ты однажды водила меня к нему, когда я была в депрессии, а он был так добр и помог мне. Что с ним будет?

— С доктором Бен Ами? Ничего.

— Ничего?

— Конечно. Адуми — это не полиция, «Шин Бет» работает самостоятельно. А если ему потребуется доложить наверх, то он просто скажет, что Рой не связан с террористами, и делу конец.

— Но он же не может игнорировать то, что сделал Бен Ами.

— А что он сделал? Давние дела в России? Доказательств нет, только рассказ Мевамета. Когда принимаешь административное решение, всегда кто-то думает, что это относится лично к нему. В любом случае, то, что произошло в России много лет назад, Адуми не касается.

— Но он убил Мевамета, — запротестовала Мириам.

— Да, но твой Дэвид доказал, что это произошло случайно, при самозащите. Так оно и было, потому что Бен Ами не узнал бы одного из тысяч бывших заключенных, но Мевамет мог его узнать. Так что? Он не сообщил о бомбе? Но он пытался, он ее разрядил и позвонил Адуми.

— Но затем он снова ее зарядил и взорвал.

— Это так, но никто по сути не пострадал, потому что Мевамет был уже мертв. Да, он нанес вред дому, но это дом его брата. Нет, я уверена, что Адуми не станет ничего предпринимать. Вот увидите, когда Бен Ами вернется, он сразу продолжит лечить Сару.

— Я уже не увижу, Гиттель. Мы уезжаем в Штаты где-то через неделю.

Впервые Гиттель утратила свою уверенность.

— Но ведь ты говорила…

— Что Дэвид хочет остаться? Это так, но ему надо возвращаться. В глубине души он всегда это знал.

— Ури в армии, мне будет так одиноко, — печально вздохнула Гиттель, — а я надеялась, что у меня будет семья, которой я смогу помогать и которую буду навещать. А теперь вы уезжаете, Ури женится, и я останусь совсем одна.

Повинуясь внезапному порыву, Мириам шагнула к Гиттель и обняла ее.

— Не грусти, Гиттель, мы будем регулярно приезжать отдохнуть.

— Я грущу, — ответила Гиттель, — о тебе. Печально думать, что ты возвращаешься в изгнание, а могла бы остаться здесь, в Земле Обетованной. Но поезжай с Богом и возвращайся с Богом. Твой Дэвид — умный человек. Возможно, в следующий раз он сможет остаться.

— Получив вашу телеграмму, я подумала, что вы приедете с девушкой, — сказала Бетти Дойч, аккуратно выезжая на своей машине из аэропорта на шоссе, ведущее в Барнардз Кроссинг. — Вы пишете: «Мы вылетаем» вместо «вылетаю». Довольно нетипично добавлять лишнее слово, и я подумала, что так вы меня предупреждаете о какой-то девушке.

Стедман засмеялся.

— Вы проницательны, Бет, но я летел не с девушкой, а с Роем. Я хотел побыть с ним здесь с неделю, но Лора встретила нас в аэропорту Кеннеди, и Рой решил сначала погостить у нее.

— Хотелось бы мне его повидать. Вы же знаете, как я к нему отношусь, Дэн.

— Но он всего лишь ваш племянник…