Книга Зимние расследования, страница 30 – Евгения Михайлова, Елена Логунова, Людмила Мартова, и др.

Прошло четыре года. Павел подъехал к крошечному особняку в переулке Арбата. Дом был похож на игрушечный – детский сад для одаренных детей. Павел вышел из машины и хотел пройти во двор. Но вовремя посмотрел на скамейку в таком же крошечном сквере рядом. На ней сидели его мать и девочка не старше пяти лет, похожая на дорогую коллекционную куклу. Длинные золотистые локоны, синие глаза. Одежда, как у маленькой феи. Между ними стоял красный поднос, на котором лежали в буквальном смысле горы крошечных пирожков. Девочка явно уже наелась и просто разламывала остальные пирожки, чтобы посмотреть, какая начинка.

– Мама, – сурово произнес Павел. – Что ты опять творишь! Зачем ты кормишь ребенка таким количеством сладкого до ужина?! Ты же знаешь, что Лида против.

– Твоя Лидия – замечательная мать и чудесная женщина, – спокойно ответила мама, – но про ребенка она всегда говорит глупости. Самое главное для детей – это хорошо кушать.

– Елки, мама. Сейчас еще скажи, что Лида Лену голодом морит. И она не говорит глупости вообще. Лида за два года экстерном закончила факультет педиатрии в университете, чтобы все говорить и делать правильно.

– Папа, перестань ругать бабушку, – внесла ясность Лена. – Я съела всего два пирожка. Просто смотрела, с чем остальные.

– Хорошо, – тут же расплылся в нежной улыбке Павел. Какой ребенок: никогда не даст кого-то обидеть. – А теперь обе быстро сложите в пакет все разломанные пирожки, я их дома за три минуты съем.

– За три? – задумчиво посмотрела на отца Лена. Она в этом «одаренном» садике лучшая по арифметике.

– Посмотри, Паша, – дернула мать сына за руку. – Кто к нам идет.

К их скамейке, опираясь на элегантную трость, шла высокая, очень худая, белоснежно-седая женщина. Подошла, со всеми по очереди поздоровалась, ребенка поцеловала в щеку.

– Ниночка, – затараторила мать Паши. – Почему ты с палкой? Ты повредила ногу? Что случилось?

– Все в порядке с ногами, – скупо ответила Нина. – Сердце мешает передвигаться, это ему опора нужна. Но больше мы не будем развивать тему болезней, ладно? У меня был повод приехать сегодня. Заведующая садом сказала мне, что Леночка сделала какую-то невероятную работу вместо домашнего задания. Все в восторге. Я еще не видела, она мне вечером на мейл пришлет. А мне сейчас просто вот что подвернулось. Решила привезти.

Нина достала из сумки коробку, открыла…

– Ой-ой-ой, – запищала, запричитала, зашлась в восторге Лена. – Это кто? Баба Нина, кто это такой, самый лучший на свете? Я не узнаю.

– Это Арлекино, или наш Петрушка, как тебе нравится. Его сделал большой игрушечный мастер по чертежу японцев. Этот Петя знает пятнадцать слов, отвечает на пять вопросов, танцует. Ну и музыку к нему можно от интернета подключить. Тогда запоет. Папа дома тебе прочитает инструкцию.

У Лены даже волосики на лбу взмокли от волнения. Ребенок со своим сокровищем просто уже ничего не слышал, не видел.

– Спасибо большое, Нина, – сказал Павел. – Ты так ее всегда радуешь. Ты на машине или на такси приехала?

– На такси. Я теперь боюсь садиться за руль: вдруг приступ.

– Тогда я тебя сейчас отвезу домой, а мама с Леночкой поедут на такси. Вызываю. Мама, Лиде скажи, что я скоро.

Все встали. Нина легко обняла мать Паши, а потом опустилась на корточки перед Леной, взяла ее личико в ладони… Павел никогда не видел на ее лице такого обожания в степени муки – до слез и боли. Нина невероятно привязалась к девочке, ничьей сироте, когда та стала дочерью Павла. Даже ему, никакому психологу, понятно, что связь именно такая. Любовь к нему распространилась на его ребенка. И Нина это проявляет в значимых поступках. Этот «одаренный» сад – конечно, для детей особых родителей, а Леночка в нем, потому что за нее просила Нина. И постоянно проверяет, опекает. Еще раньше, когда выяснилось, что Лене требуется еще одна операция, а Паша уже был на полных нулях, все оплатила Нина. После чего Лена с матерью Павла несколько месяцев дышали целебным воздухом на вилле Нины на Лазурном Берегу. С полной обслугой.