Книга Лебединая песня мамонта, страница 72 – Елена Логунова

– Серьезно? – удивилась Ирка, садясь и потирая лоб. – Ну, пардон, я увидела над собой здоровенные толстые ноги и сразу же приложила их шокером. Думала, это тот гад, который пристрелил участкового.

– Никто меня не пристрелил. – Валерий Петрович тоже сел, подтянул ноги и с болезненным мычанием спрятал голову в коленях.

– Классные носки, – похвалила Ирка.

Видимо, это было извинение.

– Алка подарила, – устало сказал Чайковский.

– Та Алка, которая из нашей управляющей компании? – заинтересовалась я.

– Мымра в папуасском золоте? – Ирка сложила пальцы массивными кольцами и притиснула их к ушам.

– Чего сразу мымра, – вяло вступился за даму Валерий Петрович.

– Простите, но вам не кажется, что вы не о том разговариваете? – Кружкина, в отличие от нас с Иркой, отношения участкового и дамы из «управляйки» нисколько не интересовали. – Я не понял, кто стрелял?

– И в кого, – добавила я, внимательно посмотрев на Чайковского, который выглядел целым.

– И зачем, – подсказала Ирка.

– Стрелял он конкретно мимо меня, если только не жуткий мазила, а зачем – это же ясно: чтобы я шарахнулся в сторону и дал ему удрать, – кряхтя, ответил Валерий Петрович и стал подниматься на ноги, цепляясь за массивный деревянный стул.

Я подхватила его под локоть и помогла встать. Кружкин хотел подсобить Ирке, подал ей руку, но она этого даже не заметила, жадно глядя на участкового в ожидании главного ответа:

– А кто – он? Кто стрелял‑то?

– А я не знаю! – Чайковский отцепился от стула, чтобы развести руками, и пошатнулся, пришлось мне его поддержать. – Он не представился!

– А как он выглядел?

– Вроде мужчина. Невысокий. В кепке. – Участковый потер лоб. – Я против света не разглядел, да и произошло все мгновенно… Так, живо все отсюда вышли! В коридор, в коридор! Натоптали тут, наследили, всюду ваши пальцы теперь будут…

Ворча, он погнал нас из квартиры просторными взмахами рук. Мы недовольно роптали и пытались задержаться – ну чисто театральная миниатюра «Бабка и три веселых гуся»! Не хватало только хлесткой хворостины и благодарных зрителей.

Подумав о публике, я вспомнила о парне из соседней квартиры. Позвонив Ирке с сообщением о том, что в квартиру Олега кто‑то вошел, он выступил нашим сторонником – так сказать, символически вступил в ряды неравнодушной общественности. Имеем право побеспокоить своего товарища.

– Как там его? Виктор? – уточнила я у Ирки имя нашего нового сторонника, подходя к его двери.

И бумкнула в нее кулаком:

– Витя, откройте!

Ирка прижала кнопку звонка. Одиночным сигналом не удовольствовалась, выдавила целую серию немелодичных звуков.

– Чего вам? – неприязненно спросили из-за двери.

Вернее, проорали, пытаясь перекричать иерихонские трубы.

– Виктор, вы его видели? Того, кто был в соседней квартире?

– Ничего не видел, ничего не знаю! Уходите, а то я полицию вызову!

– Ха! – Ирка оглянулась на дверь квартиры Олега. Там в открытом проеме стоял Чайковский, деловито разговаривая по телефону. – Полиция уже тут, и к тебе, голубчик, у нее есть вопросы!

– И она сама их задаст. – Участковый выбросил в сторону свободную от телефона руку и пошел по коридору, поршнем выдавливая из него нас. – Уходим, я сказал, тут и без вас разберутся!

– Ха! – повторила Ирка, от лица своих товарищей выражая сомнение в дедуктивных способностях полиции.