Книга Смерть и креативный директор, страница 119 – Рина Осинкина

После непродолжительной паузы Семёнов проговорил неохотно:

– Да были там свежие царапины, были. На корпусе. Мы решили, что в результате падения они появились.

– А на заводилке сбоку – там, где насечка? Эта зона тоже при падении оцарапалась?

На этот раз капитан Семёнов молчал дольше. Потом проговорил серьезным тоном:

– Майор, я твой должник.

– Ты девчонкам моим должник, – добродушно хмыкнул Коновалов.

– Насте мороженое, Олесе цветы? – пошутил собеседник с явным облегчением.

– Обеим по мороженому! – гаркнул Коновалов.

– Был неправ, погорячился, мороженое обеим, – со смешком проговорил Семёнов. – А пока, извини, майор, у меня дел по горло. Думаю следственный эксперимент готовить. Михеев не дурак, не признается, что в больницу к Коневой приходил. Заявит, что мне приглючилось, и ничем не докажешь.

– То-то и оно. Но следственный эксперимент – это выход. Соберешь всю честную компанию в его хибаре, и пусть каждый… Погоди, Жека, у меня тут вызов по параллельной… Да, Олеся, слушаю. Что? Не понял, повтори! Кого вы заперли в подвале? Жди, сейчас приедем.

Положив трубку на стол, Коновалов потер ладонью лоб, схватил щепотью себя за нос и потянул, повозил указательным пальцем под носом, покрутил головой, хмыкнул.

Приложил мобильник к уху, сказал:

– Слышь, Семёнов? Мороженым ты не отделаешься. Но никаких букетов, тебе ясно?

– Ну, ты сильна, – без малейшего удивления в голосе констатировала Валерия Бурова.

– Я сразу ее рассмотрела, – с легким самодовольством сказала Надежда Лапина.

– А я все удивлялась, с какой стати вы наш закрытый клуб расширяете, – сделала замечание Алина Росомахина.

– И что было непонятного? – строго поинтересовалась Надежда Михайловна. – Девочка нуждалась в поддержке в личном плане. И, кроме того, наш, как ты выразилась, клуб Лёля не обесценила.

– Я не это имела в виду! – поспешно возразила Алина.

– Допустим. Но Лёля могла неправильно твои слова интерпретировать. Или ты все поняла правильно? – обратилась она уже к Олесе.

– На месте членов вашего клуба, – начала Звягина, подбирая слова, – я тоже волновалась бы в подобной ситуации.

– Отчего? – с непонимающим видом спросила Лапина.

– Ревность, – просто ответила Олеся.

– Психолог, – буркнула Валерия.

– Девчонки, да вы что?! – возмутилась Надежда Михайловна.

– А то вы не знали, – хмыкнула Алина.

Надежда смолчала. Олесе показалось, что пристыжено. Или не показалось?

После паузы Лапина произнесла:

– У меня возникла идея, как с этой напастью справиться. Но это потом. Это только старейшин клуба касается, а не новенькой. Не обижайся, Олеся.

– Не буду, – улыбнулась она. – Я вам верю.

– Печенье сама пекла? – спросила Демидова Катя.

– Настя помогала. Соседская девочка. Я ей с уроками помогаю, а она мне… вот… с печеньем.

Как обычно, чаевничали в Катиной серверной. Собрались по поводу возвращение из отпуска Надежды Михайловны, однако их ждала еще и Олесина сенсация – рассказ о том, как она выручила сестру из беды.

– Всего-то неделю меня не было, а столько всего произошло, – ворчливо проговорила Лапина, которой было немного обидно, что фотки, ею привезенные с Алтая, где они с супругом позировали на фоне потрясающих пейзажей, и фотки самих пейзажей, и ее яркие впечатления от путешествия, такого непривычно-необычного для изнеженных жителей столицы, были оттеснены на второй план.