Онлайн книга «Смерть и креативный директор»
|
Олеся, как бы горячась, но пока как бы сдерживая негодование, проговорила: – Четыре недели назад, ровно четыре, ты явился ко мне в дом и предложил выйти за тебя. Я ответ не дала, потому что пожелала взять тайм-аут, чтобы все взвесить. Ты по этому поводу устроил безобразную сцену, но я решила ее забыть. А теперь, оказывается, ты не приходил, не предлагал, и уж тем более скандал не устраивал! Спасибо. В такой идиотской ситуации я никогда еще не оказывалась. Голос ее зазвенел от подступающих слез, и вот как раз они были не притворными. Она чувствовала, что еще немного, еще минут пять или десять, и нервы ее не выдержат. Не ее это стезя – играть водевиль. Ей бы за ноутом сидеть, потягивая кофеек из любимой чашки, и рекламные стратегии строить, и макеты баннеров сочинять. Непосильную задачу она поставила перед собой, посему ждет ее неминуемый позор, и особенно стыдно ей будет перед Максимовой дочкой. Настя уставилась на нее огромными глазами. Ее папаша смотрел колюче, прищурившись, пожевывая губу. Сказал: – А ты смешная. И добавил: – Я все прекрасно помню. Олеся глаз не отвела. Если уж она явилась сюда, если все акты своей пьесы, кроме финальной сцены, отыграла, то следует и ее исполнить: плохо ли, хорошо ли – неважно. Теперь неважно. Смешная, говоришь? Она не будет спорить. – Да, забавная. Так вот, Максим… Если ты все еще не понял… Я принимаю твое предложение. Более того, считаю его взвешенным и во всех отношениях разумным. Развивая твой рациональный подход, я решила предоставить тебе для ознакомления все эти документы. Товар лицом, и никаких секретов от жениха. Коновалов хмыкнул: – И вправду забавная. И, резко подавшись вперед, спросил, посмотрев в упор на собеседницу: – А ты хотя бы меня любишь, Лёля? Она ляпнула: – Это еще зачем? Максим встал, прошелся по комнате. Подошел к окну. – А у тебя уютно, – сообщила Олеся ему в спину. – Кое-что, конечно, придется переделать, но это уже… – Пап! Папуль! – зазвенел взволнованный голосок. – Я знаю… Олеся предостерегающе махнула рукой! Хорошо, что Макс не увидел. Настя прикусила язычок. Ведь это их с мамой Лёлей секрет – про то, что она любит папку. Нужно молчать, раз обещала! – Что ты знаешь, стрекоза? – спросил дочку Коновалов, не оборачиваясь. Как-то невесело спросил, устало. – Я знаю… – растерянно залепетала Настя. – Пап, я забыла! Я вспомнила! Мы же хотели тетю Лёлю вкусной едой угостить… – Да-да, конечно, – проговорил Коновалов рассеянно. Зачем ему надо, чтобы она его любила? Абсолютно незачем. А ему-то, дурню, мерещилось, что любит. Кретин самоуверенный. И что дальше делать будешь? О чем говорить? Ответы на какие вопросы тебя еще интересуют? Происходящий фарс не поддавался анализу – вот главное. Что этой девке надо? Опять поиздеваться решила? Развлечение такое у нее теперь? Не похоже. Вон как ее колбасит. Он не мог ее видеть, но улавливал накрывшую ее панику. Наверно, топчется на месте, и не знает, куда руки деть, и это ее злит. И щеки раскраснелись от стыда, и… Погоди. Какого еще стыда? Он не успел додумать, Настя помешала. – Пап! – сердито и отчаянно выкрикнула дочка и подскочила к нему, и ухватила за руку, и затрясла. – Да какая тебе разница, пап! – Ты о чем? – без улыбки и без интонации поинтересовался Максим, обратив к ней невеселое лицо. |