Онлайн книга «Смерть и креативный директор»
|
– Не поможешь мне, Лёля, разобраться? – проговорил он сухо, протягивая ей смартфон. – Правильно ли я все понял? Олеся, все еще улыбаясь, подошла к нему, взяла из его руки мобильник, начала читать. Улыбка исчезла. «Дубина стоеросовая, – такими словами начиналось сообщение, – пока ты гоняешь гопоту, дубина, Олесю окучивает ее бывший. Продолжай в том же духе, дубина. Дадут медальку. Клуб анонимных пенсионеров». Но это не все. К сообщению прикладывались фотки, целых две. На одной был запечатлен Янек в костюме и галстуке – явно взятая из какого-то официального досье. На второй – Янек возле своего авто, заснятый немного сверху, с блондинистыми дредами до плеч, в черной косухе на белую майку, и джинсах. – И? – произнес Коновалов, выжидательно глядя на Олесю. – Что? – кратко спросила Олеся, вскинув на него взгляд и надеясь, что боль и паника в нем не отразились. – У тебя имеется бывший? – спросил он напрямик, отказавшись тянуть из нее жилы. – И он тебя, гм, окучивает? – А у тебя бывших нет и в помине? – Вы встречаетесь с ним? – Мне этого не надо. – А что надо ему? Нервы ее натянулись в струнку – весь день один сплошной стресс. Голова шла кругом, и что сейчас ей следует делать, Олеся не понимала. Может, поддаться порыву и убежать, хлопнув дверью, и пропадай оно все? Погоди, не надо. Перетерпи, ты дольше терпела, девочка. Поговори с ним спокойно, а уж потом хлопай дверью. Не сможешь спокойно – поговори хоть как. И она сказала срывающимся голосом: – Мы расстались полтора года назад. Я сама ушла от него, он не держал. С неделю назад начал звонить. Предлагал помириться. Звонил дважды. Все его следующие вызовы я игнорировала. Коновалов смотрел не мигая, исподлобья, своим профессионально-оценивающим взглядом, который ее бесил. Она не преступница, чтобы вот так ее сверлить. Тем более перед Максом ни в чем не виновата. – И кто это: «клуб анонимных пенсионеров»? – спросил он после паузы. Олеся пожала плечами. Предположение-то у нее появилось, но слишком оно было диким. – А почему ты от него ушла? – продолжил он дознаваться. На Олесю опять накатил забытый стыд, который сильнее забытой боли. Стоит ли предавать огласке, что сожитель – жуткое словечко, лучше уж «гражданский муж», – распускал руки, а она терпела? Пусть недолго, но терпела? Лучше сказать, что характерами не сошлись, и это не явится ложью. Олеся сказала будничным тоном: – Он дрался. Повисла тишина. Настёна притихла в кресле, и даже Плюха перестал терзать своего поролонового гуся. – Адрес, – процедил Коновалов. – Зачем? – спросила Олеся. – Хочу с ним потолковать. Олеся молчала. «Вот и все, – подумал он тоскливо. – Сейчас она кинется меня отговаривать. Вот и все. Фенита ля комедия, придурок». – Пиши, я продиктую, – сказала она. – Но у меня будет одно условие. – Да? И какое? – вздернул он бровь, ожидая услышать то, чего так не хотел услышать. – Ты, как… потолкуешь с ним, не забудь передать от меня привет. Чтобы он точно понял. Договорились? Макс хмыкнул: – Договорились. Кстати, ты так и не вспомнила, кем тебе приходятся эти доброжелатели? Доносец на твой счет, не на мой. – Ума не приложу, – развела руками Олеся, а про себя подумала, что не донос это, а пендель, и не ей он вовсе предназначался. – Пап! – раздался требовательный голосок. – А мы вообще-то обедать сегодня будем? |