Книга Смерть и креативный директор, страница 137 – Рина Осинкина

Судя по снимкам, Коновалов будет иметь дело с самовлюбленным гаденышем, изводящим себя мыслями о собственном невысоком социальном статусе. Или о доходах, также недостаточно высоких в сравнении с доходами бывших сокурсников или одноклассников. В детстве он отрывал крылышки и лапки мухам, чтобы глумливо похихикать, когда насекомое будет беспомощно барахтаться в смертном испуге, а позабавившись, сладострастно его размазывал пальцем о подоконник.

Максу хотелось его тоже размазать.

Руку понимать на слизняка – себя не уважать, но если тот не раз поднимал руку на Олесю, ответку заслужил – и поимеет. Заодно и забудет номер ее телефона, а также имя, фамилию и прочие анкетные данные.

Смаковать ситуацию Макс не собирался, как и растягивать воспитательное мероприятие – чай не садист, радости от процесса не получит. Наоборот, ему надо поскорее развязаться с этим склочным делом, которое не давало возможности хорошенько осмыслить великое, что с ним стряслось сегодняшним днем, мешало сердцу мечтать, а мыслям – строить планы. Всякие планы, разные: и на сегодняшний вечер, и на эту ночь, и вообще…

Коновалов крепко зажмурился и потряс головой, чтобы разогнать видения, от которых кровь закипала в жилах, а мозг отключался напрочь.

Потерпи еще немного, парень. Ты долго терпел, не позволяя себе малейшей мысли о любимой, и пресекая каждую невольную эмоцию, и каждое мимолетное воспоминание беспощадно давя.

А теперь эмоций держать он не намерен. И не будет! Но все это после – когда дело завершит.

Все-таки молодчина Олеся – в конечном итоге.

Однако, какой интересный этот «клуб пенсионеров», если у них есть доступ к снимкам с уличных видеокамер и фотографии из досье. Номерок он, конечно, пробьет, откуда сообщение было прислано. Но что-то ему подсказывало, что числится телефон за покойным ветераном труда или среди утерянных.

По бетонным ступеням с выщербленными кромками он не спеша поднялся на третий этаж. Следуя наработанной годами привычке, не сразу потянулся к кнопке дверного звонка – постоял, прислушался. И правильно сделал.

Из квартиры доносились голоса. Похоже, женские. И женщин было как минимум трое.

О чем они переговаривались, понять не представлялось возможным. Но, когда замок в двери с тихим масляным клацаньем дважды повернулся, и створка приотворилась, речь зазвучала четче.

– Кать, скоро ты там? – донесся до его ушей голос бархатного тембра, в котором явственно читалось недовольство. – Мы закончили, а ты возишься.

– Сейчас, Надежда Михайловна, минуточку! – из глубины квартиры ответил первому голосу второй, тональностью выше. – У него сторожа сильные стояли. Но я уже их завалила, сейчас форматирование жесткого диска запущу. Пока наш мальчик выпутается, его компу настанет полный кирдык.

– Я в тебе не сомневалась, дорогая, – удовлетворенно произнесла первая дама.

– Ну, зачем вы… Ну, не надо… – захныкал чей-то тенор, и Коновалов с удивлением понял, что звуки издавал хозяин апартаментов.

Становилось все интереснее.

– Заткнись, – коротко проговорила еще одна представительница, третья по счету, и было ясно, что ее лучше не раздражать.

Стенания прекратились.

– Он голос подал? – изумилась некая Надежда Михайловна, стоявшая, судя по всему, в прихожей и поторапливающая некую Катю и остальных, кто там был еще с ней в компании.