Онлайн книга «Пиковый туз»
|
– Ловко вы его срезали, Гурий Прокопыч! Талант. Талантище! И осетра тоже за полцены взяли… – Ш-ш-ш, лядащий! Не вздумай про то на кухне вякнуть. Запорю розгами! – грозно насупил брови, но помимо обещания кнута, возник и пряник. – Держи-ка гривенник и помни: молчок! Ай да Мефистофель. Авантюру затеял. Старой княгине соврет, что по полтиннику заплатил. Она покачает головой, – ah, combien tout devient plus cher![79] – да проверять рыночные цены не пойдет. Majordome[80]за год скопит таким обманом кругленькую сумму. А там, глядишь, новый кафтан себе справит, по моде теперешнего века. Как литературный критик Мармеладов часто пропесочивал писателей, которые излишне увлекались фразами, типа «само провидение свело их в этот миг…» или «встреча была уготована судьбой…» Но, придется признать, дворецкий появился очень вовремя. Сыщик достал из кармана брюк обширный клетчатый платок, промокнул губы и вытер жирные пальцы. – Гурий Прокопыч! – воскликнул он с любезностью, но и не без язвительной нотки. – С каких пор дворецкие самолично по базарам ходят? Кухарка на что? – А-а-а, господин Мармеладов, – ответил тот в схожей манере. – За это низкий поклон вашему другу, Димитрию Феодоровичу. – Не вижу связи. – О, связь эта мигом обнажится. Нынче ночью раненного героя уложили отсыпаться в левом крыле нашего особняка, – старый слуга произнес «нашего» с таким особым нажимом, будто и впрямь ставил себя наравне с хозяйкой. – Часа в три напала горячка, возжелал он пить. И как был – в бреду и в исподнем, – пошел искать кухню. Ввалился туда, заревел медведем, стал грозиться: «Придет Пиковый Туз и зарежет одного за другим!» Оченно напугал челядинцев. Все, кто спал на полу и на лавках – шарахнулись по углам. Кухарка с печи свалилась, ногу зашибла, еле ковыляет. А после вчерашнего приема в ларях шаром покати, к ужину подать нечего. Пришлось мне выбираться. – А я за этой суетой позабыл справиться о митином здоровье, – посерьезнел голос, рассеялся насмешливый туман, а из него проступили тревога и беспокойство. – Лихорадка? И что же, совсем плох? – Дохтур был. Порошков прописал. Компрессы. Питание горячее, да чтоб пожирнее. Вот, стараемся, – он обернулся и влепил затрещину рыжему, который осмелился поставить корзину на пыльную брусчатку. – Ты чего себе позволяешь, бесово месиво? Держи провизию на весу, не замарай! – Передайте Мите, я вечером зайду его проведать. Не затруднитесь? – Об чем речь… Правда, от лекарских снадобий он спит, а без них бредит. При нем постоянно дежурит один из слуг, хотя такого бузотера и трое с трудом удержат. Вы завтра приходите, авось полегче ему станет. – А Ожаровский? Тоже оставался в доме Долгоруковых ночевать да лечиться? – Нет. У графа порез неглубокий оказался. Перевязали руку, и один из гостей увез его в своем экипаже. – Кто? – Мармеладов дернул за эту ниточку, ощущая, как она подрагивает и тянется к большому клубку, пока невидимому. – Не заметили? – Господа вчера такой кавардак устроили: гвалт, сумятица, шум до небес. К тому же у нас, – вот, опять это слово и с тем же, хозяйским, апломбом, – были заняты устройством Димитрия Феодоровича. Я лично присматривал, не нужно ли чего, а на крыльцо вышел, гости уж разъехались. Нитка лопалась и ускользала. Сыщик вцепился в оборванный конец и попытался связать с версией, которую недавно обдумывал. |