Онлайн книга «Пиковый туз»
|
– А? Каково? – ликовал помещик. – В пятнадцать лет он такое умеет! Я не пустым меценатством занимаюсь. Вложенное в юношу, скоро вернется звонким золотом. Нынче о Левитане мало кто наслышан, но уже завтра его картины впятеро будут стоить! Сыщик пригляделся внимательнее. – Это осинник, мимо которого мы ехали, у сгоревшей башни фон Даниха. – А вы наблюдательны! Юноша гостит у меня, набирается впечатлений, – Городницкий глянул в окно. – Да вот он! Нескладный паренек в желтой рубахе, тонконогий и взъерошенный, сидел на колоде для колки дров. Скрючился, привалившись спиной к воткнутому наискось топору. Не очень неудобно, но, видимо, под таким углом сад открывался во всей красе. Художник делал наброски на листе бумаги, широкими, размашистыми штрихами, намечая контуры беседки, притаившейся за деревьями. Послюнявил грифель и нарисовал дощатую крышу. Вывел округлый бок яблока и кургузую ветку. Перевернул лист и начал сызнова, свернув голову влево. Острый кадык нервически дергался на худой шее. – В работу погружен по самую маковку. А свет передает… Он одержим солнцем! Идемте! Хозяин поманил в собственную спальню, обставленную убогой и ветхой мебелью. Может, оговорился и это комната прислуги? Нет, смотри-ка, уже помянутые русалки-купальщицы над узкой и с виду жесткой, кроватью… Выходит, к себе барин относится не менее строго, чем к окружающим. – Поглядите на эту картину! Задворки усадьбы. Обычный амбар и грядка, заросшая крапивой. Но свет играет! А? А?! Не просто красоту, саму энергию солнца умудряется запечатлеть. Я тепло от картины чувствую. Просыпаюсь и тянусь к ней. – Вы и вправду видите одну лишь красоту? – спросил Мармеладов. – А что же? – опешил помещик. – Что увидели вы? – Страдания. Мальчик недавно потерял близкого человека – мать умерла от чахотки… – Но от-ткуда вы знаете? – Вы упомянули его семью – отца и братьев. Ни слова о матери. Стало быть, ее уже нет. Отец, вероятно, страдает от той же хвори, но поскольку мужчины покрепче, пока держится. Художник старательно выписывает солнечные лучи, заряжает особой силой, чтобы они не погасли. Это реакция на смерть его любимой женщины, угасавшей долго и безнадежно. Наличие жены или невесты в столь юном возрасте сомнительно. Остается мама. – Про чахотку как догадались? – Это единственная болезнь, которую лечат солнцем. Но у семьи нет денег уехать на юг Италии из нашего губительного климата. В нужде живут, вы сами подчеркнули. – Вы, друг мой, не только наблюдательны, но и весьма чувствительны, – восхитился Городницкий. – Пойдемте, я покажу еще одну коллекцию. Обеденная зала раскрыла истинное пристрастие хозяина дома. Охотничьи трофеи выставили напоказ, чтобы пирующие могли в полной мере оценить вкус блюд и кулинарные изыски, а заодно провозгласить тост за меткий глаз и верную руку. И по сотому кругу послушать байки. – Медведя с черным ухом удалось подстрелить, когда он полез в дупло, к диким пчелам. Представьте, топтыгин достался мне фаршированный медом! Шутка эта явно повторялась здесь часто. – А этого травили собаками, – помещик щелкнул кабанью морду по острым клыкам. – Загнали в узкий овраг, но… Как подойти?! Зверь матерый, загривок в седине. Вспорет брюхо одним ударом – и псу, и человеку. Послали мужика с попоной, чтобы на ровное место его выманил. Там подстрелить удобнее. Ждем за деревьями, целимся. Мужик возвращается: «Все, барин, сдох!» С чего бы? Повар позже заметил, что сердце у кабана было порвано напополам – он потешался над ужимками нашего горе-тореадора и помер от смеха! |