Онлайн книга «Пиковый туз»
|
– Ordinaria villa gaudium[103], – улыбнулся помещик, подвигая к себе графин с фиолетовой наливкой. – Не желаете, господа? Смородиновая… Мармеладов, успевший переодеться в чистый костюм, ответил отказом – в голове и без того туман, нет нужды усугублять. Юноша тоже не стал пить. Радушный хозяин не обиделся, велел подать гостям воды, а сам с удовольствием выкушал рюмочку и пустился в рассуждения. – Деревня перед городом сплошные преимущества имеет. До вечера буду перечислять, и то не сосчитаю. Вы, горожане, живете как закорючки в амбарной книге. За все платить вынуждены: жилье нанимать, еду покупать. Дворнику – пятак, извозчику – гривенник, цирюльнику вообще полтину! Каждодневно – деньги, деньги, деньги. А взамен что получаете? Иллюзию цивилизованной жизни. Миражи вы скупаете, вот как! Вечно куда-то бежите, толкаетесь локтями, деретесь за кусок пожирнее. Шум, смрад, долговые расписки… А в деревне тишина и покой, воздух – не надышишься! Опять же, рыбка ловится. Зайцы скачут непуганые. Яблоко с ветки сорвал и уже счастлив. Мне возражают: зато фонари на улицах Москвы целую ночь горят. Светло! Зачем? Ночью должно быть темно, чтобы спалось крепче. Но куда там! Вам нужны заменители солнца, потому что от заката до рассвета продолжаете бегать, толкаться и суетиться. Города омерзительны именно по этой причине: они лишают людей тишины и покоя… Городницкому не требовались собеседники. Он с радостью обрушил на гостей водопад своих мыслей, надуманных одинокими вечерами. Прислушиваясь к размеренному монологу, художник расправлялся уже с третьей птичкой, а сам с вожделением поглядывал на зажаристый бок четвертой. Мармеладов ел без аппетита, механически, хотя и сильно проголодался. Перед внутренним взором пульсировал знак двойной розы, словно выложенный из затухающих угольков. Дунет ветер – картинка вспыхнет красным. И тут же гаснет, до следующего порыва. Покойный барон был связан с Ожаровским. Оба расширяли разум путем телесной невоздержанности. Прежде сыщик предполагал, что к этому причастна лишь высокородная молодежь: пресытились традиционным развратом и переключились на необычные формы, вычитанные в книгах де Сада. Но каким образом в эту компанию затесался пожилой затворник, не особо в высшем свете привечаемый?! Племянница-фрейлина затянула в водоворот? Сомнительно. На старости лет идеи французского извращенца вряд ли кому придутся по душе. Они увлекают неокрепшие умы, способны будоражить юных чацких, но уж никак не закостенелых фамусовых. А вдруг наоборот: дядюшка привил Лизавете вкус к странным играм и порочным развлечениям? Предположение дикое, но не беспочвенное. Садистские пытки не пугали прекрасную деву, она испытывала удовольствие от ударов плеткой. Сыщика передернуло: лет пять назад каторжный надзиратель огрел его треххвосткой по спине – руки чесались показать свою власть над заключенными. Туго сплетенные ремешки, с узлами на концах, впились в тело и боль свернула небо до размеров горошины. Как такое может понравиться?! Разве что с малых лет приучать. Дети переносят розги куда терпеливее, чем взрослые. И к последующим угрозам – «Ужо я тебя высеку!» – относятся с беспечностью. Именно поэтому регулярные наказания поркой не способны изменить озорника в примерного мальчика. Но могут превратить примерную девочку в озорницу. |