Книга Гремучий студень, страница 42 – Стасс Бабицкий

Дюжие мужики и дородные бабы не спешили расступаться, огрызались и кляли полицейских на чем свет стоит. «В другой день» — думал полковник, — «не преминул бы лично ответить на все оскорбления, окриком или зуботычиной. А каждого третьего приказал бы арестовать, но сейчас времени не хватит. Идиоты неблагодарные! Им положено срывать шапки и до земли кланяться за то добро, что мы для народа делаем. Но взамен этого, гляди-ка, кулаками грозят, бельмами своими зыркают. Ненавидят нас, растерзать готовы. И я их, положа руку на сердце, тоже недолюбливаю. Спасаю же этих обормотов, рискуя жизнью, не ради присяги, конечно. А по той причине, что мне невыносима даже мысль о том, что бомбисты победят!» Он не высказывал этого вслух, но все читалось в горящем взгляде и смутьяны, хотя и продолжали громко выражать недовольство, но как бы нехотя подвигались в сторону, оттесняя соседей.

Лукерья, путаясь в длиннополом честерфильде, успела проскочить следом за полковником, пока толпа не сомкнулась. Девушка уткнулась лицом в меховой воротник, стараясь не вдыхать запахи перегара, махорки, душного пота, а также дёгтя и прогорклого свиного сала, которыми мазали сапоги. «Только бы не упасть в обморок! — молилась она. — Ох, Матерь Божья, скорее бы добраться до того места, где стоят дворяночки и купеческие дочки. От них уж всяко поприятнее пахнет. А пока лучше совсем не дышать…»

Мармеладов скользнул змеей между двух осанистых купцов, стоящих в первом ряду у ступеней часовни. Заозирался по сторонам, разглядывая сосредоточенные лица священников и прихожан, держащих хоругви для крестного хода.

Через пару секунд на небольшой пятачок, свободный от толпы, выкатился Порох.

— Черт побери! — зарычал он и тут же, вспомнив где находится, перекрестился. — Прости, Господи… Уже половина двенадцатого. Не успеем обыскать часовню.

— И не надо. Там бомбы нет, — уверенно сказал сыщик. — Какой смысл взрывать ее внутри здания? Оно обрушится внутрь, погибнут считанные единицы.

— Будто бы этого мало! — воскликнул подоспевший Митя.

— Мало, друг мой. Бомбисты написали, что хотят убить сотни людей. Можно ли Москву и всю империю всерьез испугать взрывом в казармах? Наш народ привык, что солдаты гибнут — для того они в солдаты и идут. Присягают ведь… А вот если взорвать мирных горожан — тут они достигнут цели. Напугают Москву, а вместе с ней и всю империю. Ты на меня брови-то не хмурь. Это я не от души говорю, просто стараюсь рассуждать, как террорист. Где бы спрятать бомбу, чтобы больше людей зацепило взрывом?

— Ох, братец, — простонал Митя. — Мне и думать о таком тошно.

— Тошно. Но придется. Я бы выбрал… Луша, да что же это такое? Зачем вы пришли?

— Не отвлекайтесь, Родион… Романович! — журналистка покраснела, но глаз не отвела. — Вы говорили о выборе идеального места для бомбы. Продолжайте же!

— Как мне видится, в этой куче бомбу оставить проще всего — Мармеладов указал на гору вещей, которую церковь традиционно собирает для бездомных бродяг. — Сюда начинают приносить старые тулупы и прочий хлам еще с утра. Народ выстраивается по обе стороны, стало быть, потенциальных жертв в два раза больше.

— Надеюсь, вы правы, — Порох пожевал губы. — Раз иных предложений нет, давайте поскорее обыщем этот ворох. Искать жестянку любой формы и размера, скорее всего она будет с часами на крышке. Найдете — руками сразу не хватайте, зовите меня.