Онлайн книга «Гремучий студень»
|
— Не собирался он заводить часы, — возразил Мартын, недовольный тем, что его задвинули. — Бомбу хотел поджечь, но не хватило пороху. — Хорош выдумывать, баклан! Коробка-то жестяная. Как ты ее подожжешь? — Не знаю как. А токмо пока бомбист помирал, он все шептал: пороху, пороху… Кашкин резко повернулся на каблуках. — Пороху? — переспросил он. — Может убитый хотел нашему полковнику что-то передать? — Ты что же, думаешь, бандит знаком со следователем из охранки? — Хрен их знает… А еще что говорил одноглазый? — Аптекаря звал. Видать, мучился от ран-то. — Как звал? — Известно как. «Аптекаря! Аптекаря найди…» — Хм-м, — Кашкин задумчиво почесал подбородок. — Надо все-таки сообщить полковнику. Пусть решает, имеет это смысл или нет. Порох налетел ураганом, отбросил холстину и мгновенно воспламенился: — Шта-а-а? Рауфа убили? Всех сгною! Р-р-ротозеи! Пр-р-редатели! Приказал же: брать живьем. Трое городовых втягивали головы в плечи при каждом восклицательном знаке. — Где этот чер-р-ртов унтер?! Ты? Мозгляк! На хлеб и воду! Он навис над жандармом, все еще одетым как извозчик, вцепился в воротник армяка и прорычал в самое ухо: — Сгною в ар-р-рестантских ротах! Унтер-офицер крутил в руках кнут и бубнил: — Звиняйте, ваше высокородие! У него же на лбу не написано, что нашенский. Я гляжу — стреляет. Пальнул в ответ. — У-у-у, пас-с-скуда… Знаешь, с каким трудом мы его в банду внедряли? — Никак нет! — Никак нет, — передразнил следователь. — Ты зачем в грудь стрелял? Мог же в ногу прицелиться. — Я думал… Порох не удержался и съездил жандарма по лицу. — Думал? Ты приказ нарушил. Ты человека застрелил, который вчера спас тысячу людей на Красной площади, а сегодня часы на бомбе заводить не стал. Золотую душу загубил. Ну, чего разлегся? Вста-а-ать! Унтер-офицер поднялся, прикладывая горсть снега к разбитой губе. — Звиняйте, ваше высокородие! Но ежели бы пришел не агент, а бомбист, он бы нас всех взорвал. Полковник замахнулся для нового удара, но потом похлопал жандарма по плечу. — Да понимаю я. Понимаю. Никакой пощады бомбистам, — он достал портсигар и закурил папиросу. — И то, что про Рауфа не знал — не твоя вина. По него никто в Москве не знал, да и в Петербурге лишь самые доверенные люди. Глубокая конспирация. Затянулся, выпустил дым и спросил: — Но зачем Рауф стрелял в жандармов? Мог ведь сдаться. Зачем играл свою роль до конца? — Может он принял нас за бандитов? — предположил унтер-офицер. — Переодетые же. — Нет, Рауф знал, что мы устроим засаду. Он сам предупредил, где и когда заложат бомбы. Если бы пришел один, то просто позволил бы себя скрутить, а потом уже на допросе меня вызвал, — Порох оглянулся по сторонам. — Значит, ошивался поблизости наблюдатель из банды. Не доверял Бойчук, устроил очередную проверку. Не мог Рауф иначе поступить… Он опустился на колени, накрыл покойника холстиной и подоткнул со всех сторон, будто ребенка спать укладывал. Потом встал в полный рост и крикнул: — Кашкин! Бегом ко мне! Что ты там говорил про аптекаря? — Это не я. Это одноглазый… Э-э-э… «Аптекаря найди». — Вот и ищите. Ты собери всех городовых, а ты, — палец уткнулся в грудь унтер-офицера, — всех жандармов. Проверьте каждую аптеку в городе и найдите мерзавца, который связан с бомбистами. Это единственная ниточка, что у нас осталась. Не оборвите ее, дуботрясы! |