Книга Все началось с развода, страница 89 – Анна Томченко

Наверное, это тоже было неизбежно.

Наверное, какие-то шаги мы делаем не в следствии логики, а вопреки ей.

Именно поэтому сегодня была самая длинная ночь в году, несмотря на то, что должно было быть наоборот.

56.

Алёна.

Это была самая долгая ночь в году, потому что сначала я выпроваживала Макса, он улыбался как-то по особенному смущённо и качал головой, повторяя, что я делаю большую ошибку.

Я так не думала, и не от того, что мне не нужен был мужчина или мне не нравился Макс, а потому, что у каждого есть свои стопоры.

Мой стопор заключался в том, что я ещё не могла переступить через себя, это безумно тяжело принадлежать больше четверти века одному мужчине, и в голове даже всплывала вероятность того, что возможно, этот мужчина останется первым и последним.

Я понимала, что в какой-то момент гормональный фон выровняется и мне захочется чего-то. Но на данный момент не хотелось, а ломать себя в угоду чужих капризов мне казалось глупо, мне не пятнадцать лет, чтобы соглашаться на хоть что-то, если нет ничего достойного.

Нет, Макс был достойным, но не в том ключе, в котором я его оценивала.

А ещё самая длинная ночь в году была из-за того, что вот сейчас уже стояла точка.

Сейчас я понимала, что пути обратно не будет.

Ничего хорошего из этой ситуации я в принципе не могу получить.

Его девица родила.

Все мосты сожжены, что ещё?

Ведь в начале любого развода каждая женщина верит в то, что, может быть, все это неправда, все это ложь. Я даже верила в какой-то момент, что у Альберта что-то переклинило, что-то сломалось. Я его оправдывала. Когда он уходил от меня, а я плакала, я в душе его оправдывала. Мне казалось, нет ничего в этом мире более жестокого, чем вот это состояние того, когда ты понимаешь, что тебя предали, но продолжаешь оправдывать.

А самое дурацкое, что я поняла, его измена началась не тогда, когда он переспал с Эллой. А тогда, когда он эмоционально стал вовлекаться, тогда, когда он стал жить с ней. У них появилось что-то общее и так далее.

Измена как факт секса не настолько болезненна, это скорее противно, мерзко, неприятно. И в таком случае смотришь на человека, и думаешь, ну сходи ты там, сдай какие-нибудь анализы, а то ещё заразу какую-то домой принесёшь.

А вот измена, когда идёт эмоциональное включение, она болезненна, она страшна, она погребает под собой абсолютно все живое.

Самая длинная ночь в году все не кончалась и не кончалась.

Синяки на животе на руках давным давно рассосались. И даже в этой ситуации, когда я увидела пьяного Альберта, я его оправдывала. Я думала, что я смогу проконтролировать этот момент, и он просто очнётся, но он не очнулся.

Это была какая-то беспомощность сейчас у меня. Но я прекрасно знала, что это пройдёт, как только за окном пробьётся хрупкий смущённый рассвет.

Это пройдёт.

Просто ночью даже наши монстры оживают, а не только подкроватные.

Во время завтрака я звонила Гордею.

— Ты давно у меня не был. Приедешь? — Тихо спросила я у сына и услышала заспанный голос.

— Я постараюсь в ближайшие дни.

— Почему ты спишь? — Нервно уточнила я и чуть не расплескала чай, а Гордей замолчал.

— Я с работы уволился и ушёл от отца, — произнёс он немного сдавленным голосом, и я поняла, что как бы то ни было, но сын сделал свой выбор даже ценой своего будущего.