Книга Все началось с развода, страница 90 – Анна Томченко

— А ты не думаешь, что совершил ошибку?

— Я не думаю, даже если это отразится на моей жизни, даже если это повлияет на ход моей карьеры, я не думаю, что я совершил ошибку. В конце концов я всегда могу стать дебильным стримером и снимать ютубчик откуда-нибудь с побережья Ямайки, хохотнул Гордей, стараясь этим наигранным смехом отвернуть меня от проблемы.

— Почему, — уточнила я, ощущая, как все внутренности задрожали.

— А ты знаешь, я вдруг понял... — Гордей медленно произносил каждое слово, словно пытался подбирать правильные формулировки. — Я не могу никуда деться от того, что он мой отец, но от того, что он мой начальник, могу. Отца мы не выбираем. А вот работодателя, да. И поэтому сама понимаешь.

— Я тебя поддержу. Если тебе станет тяжело.

— Ты же знаешь, что мне не станет тяжело. Успокойся, — произнёс тихо Гордей, и я сморгнула набежавшие слезы. — Не переживай, пожалуйста, мне не станет тяжело, я выкручусь, я это умею делать. Ведь отца мы не выбираем и точно не можем решить, какие характеристики взять у него, но все равно я его сын, значит, выкручусь,

— Приедь, пожалуйста, я очень соскучилась, — тихо произнесла я, зажимая ладонью глаза. Гор пообещал, что он точно приедет. Только когда не уточнил. А в обед звонила Зина.

Я знала, что она пытается что-то у меня спросить, но отчаянно боится.

— И вот я думала с Митей заехать. Ну, сама понимаешь, все-таки неоднозначная ситуация. Отец тебе так и не ответил по поводу ворот?

Вот, вот этот момент, когда она хотела что-то спросить.

— Нет, никто мне ничего не ответил, но я не считаю необходимым задавать один и тот же вопрос несколько раз.

Зине почему-то было тяжелее, чем Гордею принять тот факт, что все закончилось Пётр Викторович перебил звонок. И, вздохнув, признался.

— Альберт готов все подписать, готов дать то, что ты попросишь, мы с ним заключим досудебное соглашение, так что, Аленочка, все хорошо будет.

— Спасибо огромное. — Выдохнула я и едва переставляя ноги, пошла снова в гостевую спальню. Не дошла, открыла дверь супружеской. Смятая простыня, смятое покрывало, осколки, собирала их, руки резала. Но говорила себе и убеждала, что все хорошо, все самое страшное уже закончилось и постельное белье я даже не стала менять, а просто собрала, сложила в мусорный мешок и выставила за порог.

Долго лазила по матрасу, пытаясь выковырять какие-то черепки от лампы.

Осторожно ступала по полу, боясь наткнуться на острие.

И незнакомый номер выдернул меня из этого безумного оцепенения.

— Добрый день, ваш номер указала Ваша подруга на случай связи. Это из роддома.

Я нахмурилась, не понимая, что происходило.

— У нас в документах ваш номер по вызову стоит. Я просто хотела уточнить, что вы могли бы дать нам какие-то контакты родственников, близких вашей подруги, потому что ситуация немножко патовая.

— Это не моя подруга.

Повисла неловкая пауза.

— Просто, понимаете, роды были очень сложными, девочка очень сложная. И роженица, её сегодня перевели в другое отделение, потому что она пыталась задушить младенца. Я поэтому позвонила узнать контакты близких.

57.

Алёна

Я хватанула губами воздух, не понимая, что происходило.

В смысле девочка.

Я, если честно, не сильно была в курсе, кто там должен был родиться.

В смысле, пыталась задушить?

От шока у меня перехватило дыхание, а грудную клетку сдавило стальнымикольцами.