Онлайн книга «Искатель, 2001 №11»
|
— Хорошая у вас квартирка… — Продала, — весело сообщила она. — А сами куда? — Тут осталась. — Как же это возможно? — Очень просто: частный риэлтер, частный нотариус. А Городское Бюро регистрации в суть сделок не вникает. Сменился собственник, а я здесь прописана. Последние ее слова вроде бы ни с того ни с сего напрягли меня. Спросил я вполголоса, словно нас подслушивали: — И кому продали? — Яше Поскокцеву, моему бойфренду. Я сделал худшее, что может сделать оперативник, — барменше не поверил. Но моя личная проверка все подтвердила: в Бюро регистрации недвижимости Поскокцев уже числился как новый собственник трехкомнатной квартиры. В жилконторе наивно удивились тому, что старая хозяйка не выписалась, но если у нее нет другой площади, то выписать ее нельзя. Как же он в новую квартиру пропишет жену? И продают ли они квартиру на Вербной? Мне требовалась немедленная встреча с Антониной Михайловной… Занятость оперативника не спрогнозировать даже суперкомпьютеру. И не зависит занятость ни от приказов начальства, ни от расположения звезд и планет, ни от личных поступков — вообще ни от чего разумного. Какая связь между канализационной трубой в пригородной колонии и моим планом встретиться с Антониной Михайловной? Прямая. Трое девятнадцатилетних заключенных — кстати, убийц — автогеном вырезали дыру в этой трубе и ползли в ней почти полтора километра, пока не оказались за пределами зоны, куда сливались нечистоты. Побег убийц — дело серьезное. Милиция встала на уши. В том числе и наше РУВД. Двое суток мы с Мишкой Тюниным прочесывали выделенный нам сектор. Оперативное счастье? Мы взяли их на кладбище. Преследование, борьба, стрельба? Ничего подобного. Мы с Тюниным даже растерялись. Из полуобрушенного склепа вылезли непросохшие парни и запели гимн России. Оказалось, сработала просветительская роль воров в законе, хорошо помнивших старые времена. Они внушили ребятам, что если петь гимн, то охранники стоят по стойке смирно и не бьют… С кладбища вернулся я на транспорте общественном и тут же пересел на транспорт персональный — «Волгу» отдела уголовного розыска. Вернее, меня пересадили. Труп в квартире. И ехать мне как оперативнику из убойной группы. Я развалился на заднем сиденье, отдыхая в дорожке. Оперативник должен не только сгруппироваться в минуту опасности, но и уметь расслабиться в минуту отдыха. Мишка Тюнин в машинах засыпает мгновенно, как младенец в качалке. Я спросил водилу: — Далеко? — На окраине. — Какая улица? — Вербная, Вторая, что ли… — Что же ты ползешь, как верблюд по пескам! — рявкнул я, пронзенный догадкой… Труп Антонины Михайловны лежал на диване в каком-то странном, разобранном положении. Одна нога под себя; вторая не то вытянута, не то вывернута. Одна рука вцепилась в подушку, вторая застыла, пробуя распрямиться. Словно женщина от кого-то отбивалась… Следственная бригада уже работала. Рябинин вертел в руках пузырек и разглядывал мокрый стол со стоящим на нем каким-то прибором. Мне он сообщил: — Ингалятор. Вьетнамские лекарства «Звездочка», «Ким»… — Делала ингаляцию и вдруг упала, — забубенно прозвучал голос, видимо, уже повторявший это не раз. Голос исходил от человека, сидевшего с низко опущенной головой. Его плешь покраснела так, что порфировидные точки, пятна и кляксы почти стушевались. |