Книга Миллиарды Арсена Люпена, страница 122 – Морис Леблан

– Воля ваша, – сказал он. – Я знаю, что вы не подарите мне ни свое доверие, ни дружбу, но давайте не будем врагами, Фаустина. И я благодарю вас за этот разговор…

Рауль покидал теперь «Светлый уголок» лишь изредка – ради коротких прогулок по Везине или по ближайшим окрестностям. Несколько раз он видел Жерома Эльмаса, который то направлялся к вилле «Клематисы», то выходил из нее; судя по всему, молодой человек отказался от планировавшейся поездки в горы. Однажды Рауль заметил его в компании Роланды Гаверель: они молча шли по аллее.

Рауль приветствовал их издалека. Ему показалось, что Роланда не желает говорить с ним.

Как-то Рауля вызвал господин Русслен, явно очень раздосадованный. Тома Ле Бук избрал тот простейший вид защиты, который и предписал ему Рауль. Он не менял своих показаний, не совершал ошибок, и следственный судья при всей своей ловкости никак не мог поймать его на слове.

«Я сделал это… Я сделал то… А больше я ничего не знаю».

– В их объяснениях все сходится – как у Ле Бука, так и у Фелисьена Шарля, – сказал господин Русслен, не скрывая озабоченности. – Оба или говорят готовыми фразами, всегда одними и теми же, или упорно молчат. Никакого зазора, куда бы мог проникнуть луч света. Они будто затвердили урок. Знаете, какое у меня ощущение, месье д’Аверни? По-моему, есть какая-то внешняя сила, которая пытается подменить Фелисьена Шарля Тома Ле Буком.

Господин Русслен взглянул на Рауля, и тот подумал: «А ведь он совсем неглуп, этот судья!»

Русслен между тем продолжал:

– Разве это не странно? Мне уже не верится, что Фелисьен виновен. Но я пока не могу согласиться с мыслью, что Ле Бук, который обвиняет сам себя, действительно совершил эту ночную прогулку по пруду. Я снова вызвал владельца лодки и устроил ему очную ставку с Ле Буком и с Фелисьеном. Но он не может с уверенностью указать ни на одного из них. Что скажете?

Он не сводил с Рауля глаз. Рауль кивнул, как бы соглашаясь. А судья вдруг спросил, меняя тему разговора:

– Вам известно, что вы очень популярны среди членов правительства, месье д’Аверни?

– И немудрено, – отозвался Рауль. – Мне случалось оказывать этим господам некоторые услуги.

– Да, мне так и сказали… Впрочем, без подробностей.

– Как-нибудь, когда у вас будет время, господин судья, я предоставлю вам эти подробности. В моей жизни хватает красочных эпизодов.

В целом казалось, что события разворачиваются в правильном направлении, а некоторые тайны раскрываются. В частности, поведение Фаустины не выглядело больше загадочным: когда-то ее связывала с Калиостро тонкая ниточка, во Францию она попала потому, что влюбилась в случайно встреченного ею Симона Лорьена, а уж здесь старый Бартелеми и его сын сразу втянули простушку без ее ведома в свои махинации. Отныне в глазах Рауля она была лишь женщиной, не имеющей другой цели, кроме как отомстить за обожаемого ею человека.

С другой стороны, точное свидетельство о смерти Калиостро обрадовало Рауля, ибо теперь не было никаких причин верить, что гнусный приказ, подписанный ею когда-то в отношении Фелисьена, исполнялся. Весь этот замысел против Рауля мог осуществиться только под руководством Калиостро, а такие второстепенные игроки, как Бартелеми и его сыновья, неизбежно бы его провалили.

Итак, Рауль д’Аверни, внезапно сведенный судьбой с юношей (который то ли был, то ли не был его сыном), теперь, когда смерть унесла Бартелеми и Симона Лорьена, не имел никаких средств добиться правды… Впрочем, как и любой другой в этом мире.