Онлайн книга «Миллиарды Арсена Люпена»
|
– Ничего. – А о жизни Симона Лорьена? О его планах? – Ничего. – Даже об их заговоре против меня? – И этого не знаю. – Однако они сказали вам, что Фелисьен – мой сын. – Так и было. – Не предоставив никаких доказательств? – Я их не спрашивала. Какое мне до этого дело? – Зато мне есть дело, – ответил Рауль, и лицо его напряглось. – Мне нужно знать, мой это сын или нет. Разыгрывают ли они спектакль, пользуясь сведениями, случайно попавшими к ним в руки? Или всерьез шантажировали меня, грозя все обо мне рассказать? Я не могу жить в такой неизвестности. Не могу… Казалось, Фаустина была удивлена тем еле сдерживаемым волнением, что выдавал его голос. Однако она повторила с еще большей убежденностью: – Я ничего не знаю. – Допускаю. Однако можете узнать… или, по крайней мере, дать такую возможность мне. – О чем это вы? – Тома Ле Бук утверждает, что Бартелеми передал вам конверт, в котором находились некие важные документы. – Да, но… – Но? – Однажды, перечитав эти документы, он их сжег прямо у меня на глазах, не объяснив причину. Он сохранил только один из них и положил его в конверт. Этот запечатанный конверт он отдал мне. – Присовокупив какие-то указания? – Нет. Просто сказал: «Убери это пока. Там видно будет». – Вы можете дать мне его? Она колебалась. – Что вас смущает? – настаивал Рауль. – Бартелеми мертв, Симон Лорьен – тоже. А Тома Ле Бук сам мне все рассказал. Фаустина долго размышляла, глядя в одну точку и слегка наморщив лоб, а затем достала из ящика комода бювар, в котором хранила письма. Среди них она нашла конверт, решительно сломала печать и вынула из него листок бумаги, сложенный пополам. Она хотела сначала сама прочесть эти несколько написанных строчек и убедиться, что может показать их Раулю. Читая, она вздрогнула. Однако все же молча передала ему бумагу. Это была одна фраза… точнее, две фразы, похожие на властный приказ, который какой-нибудь деспот, главарь банды мог отдать своему подручному. Почерк был крупный, тяжелый, каждая буква выведена жирно, с сильным нажимом. Разве мог Рауль с первого же взгляда не узнать почерк той, которую сам когда-то называл дьявольским созданием? Не узнать ее жестокую и презрительную манеру отдавать самые чудовищные приказания? Трижды перечитал он эти ужасные строки: Сделать ребенка вором, еще лучше – убийцей. А позже – столкнуть с отцом. И надменная подпись, перечеркнутая двумя мечами. Бледность Рауля поразила молодую женщину. Эта бледность свидетельствовала о невыразимом страдании, о воскресшем из прошлого ужасе, который угрожающе навис над настоящим. С каким любопытством, мешавшимся едва ли не с сочувствием, смотрела она в эту минуту на его измученное лицо, замечая те невероятные усилия, которые он прилагал, чтобы держать себя в руках! – Ненависть… месть… – медленно произнес Рауль. – Вы-то разбираетесь в этом, Фаустина! Но в той женщине было нечто иное, чем просто ненависть и жажда мести… Она нуждалась в зле, наслаждалась им… Была чудовищем, полным гордыни и злобы! И ее деяния принесли свои плоды… Ребенок, которого воспитали в ненависти ко мне, чтобы превратить в убийцу! Ничто в жизни меня не пугает, однако о ней я не могу вспоминать без ужаса. И мысль о том, что снова придется начать эту жуткую борьбу… Фаустина, встав, подошла к нему и после минутного колебания тихо сказала: |