Книга Китайская гувернантка, страница 147 – Марджери Аллингем

Мистер Кэмпион все еще стоял у стола, глядя на прозрачное красное дерево.

“Увы, мир, безусловно, услышит о семье Киннит и их гувернантках!” - сказал он наконец. “Боюсь, никто на земле не может помешать этому сейчас. Больше не будет замалчивания мисс Тирзы. Она восстала из могилы. В конце концов, она победила. ”

“Убийство не замалчивается”, - Люк подошел к дверному проему. “Мой старый учебник был абсолютно прав. Убийство раскроется. В этом есть что-то чертовски забавное. Желание точно определить виноватого проникает из разума в кровь. Я знал убийц, которые скорее выдают себя, чем оставляют это в тайне!”

Мистер Кэмпион думал в другом направлении.

“Очень странно, что слово ‘гувернантка’ является виновным в этой конкретной истории”, - заметил он. “Как раз перед тем, как мы вошли сюда, я получил от Джулии отчет о ссоре на кухне сегодня вечером. Очевидно, отец Юстаса Киннита пытался скрыть правду о гувернантке. Сам Юстас приложил немало усилий, чтобы слова ‘Киннит’ и ‘гувернантка’ не встречались вместе. Миссис Телфер была ответственна за ужасный несчастный случай, когда исполняла обязанности гувернантки, и она приехала сюда, обманув своих родственников и приведя помощницу, которую, по ее словам, без всякой необходимости, была гувернанткой. Для Киннитов это стало злым словом, которое всегда сопровождается неприятностями. Мисс Тирза - не столько призрак, сколько их разум, играющий в козла отпущения ”.

Люк коротко рассмеялся. “Я знаю, кто из них пугает меня больше всего!” - сказал он. “Мистер Юстасу и мисс Элисон понадобится поддержка их приемного мальчика. Какое счастье, что у него есть здоровая молодая женщина ”.

Он вышел в коридор, и когда мистер Кэмпион присоединился к нему, он стоял в тени у балюстрады.

Они остановились вместе, глядя вниз на любопытную картину, которую представлял старый дом с его открытыми дверями и освещенными нишами. Это сильно напоминало одну из ранних нидерландских мистических картин; маленькие яркие группы, не связанные между собой, были расположены на темном и извилистом фоне резной лестницы и ее нескольких ступеней и галерей.

С того места, где они стояли, им была видна в уменьшенном виде группа мужчин внизу, в холле. Мандей разговаривал там с констеблем и мужчиной в штатском, в то время как унылая черная палочка, согнутая в виде вопросительного знака, колебалась между ними, как какое-то бесхребетное растение-переросток.

На следующем этаже, через открытую дверь гостиной, они могли видеть Джулию, разговаривающую с Юстасом. Она, казалось, утешала или обнадеживала его, потому что он откинулся на спинку одного из розовых диванов и смотрел на нее снизу вверх, пока она говорила, подчеркивая свои слова небольшими жестами. Это была очень четкая сцена, цвета были такими яркими, как будто они были нарисованы на стекле.

На верхнем этаже, в коридоре справа от них, миссис Брум показывала свое пальто сотруднику службы пробации. Она повесила его на перила, чтобы он отражал свет от канделябров, и пурпурные складки в тени казались сочными и теплыми. Мисс Айчесон, одетая в клетчатый халат и несущая поднос с белым кувшином и чашкой, поднималась по кухонной лестнице, а напротив них, через колодец, доктор, выходя из спальни Юстаса, на мгновение задержалась, чтобы взглянуть на Люка и подать утвердительный знак.