Книга Танцоры в трауре, страница 89 – Марджери Аллингем

Питер Бром ввел его в мир Пиранделло, и сегодня остались только общие факты, и они были столь же важны и столь же неприятны с одной стороны, как и с другой.

Поразмыслив, он был рад, что позвонил Линде, извинившись, и отправил протестующего Лагга в Белые стены одного. “Молодой Джордж”, механик гаража, который иногда оказывал ему услугу, водя машину, проследил за перевозкой и представил свой отчет по этому поводу, записав, что леди сама подошла к парадной двери, чтобы встретить своего временного дворецкого, и что мистер Лагг во всем был безупречным джентльменом. Юный Джордж придерживался мнения, что с Лаггом все было бы в порядке, если бы он продолжал в том же духе. Кэмпион искренне надеялся, что это возможно. Когда он сидел, глядя поверх своей газеты на пылинки в луче света из ближайшего окна, он прокрутил в голове каждую деталь своего разговора с Линдой. Он вспомнил это с удивительной ясностью. Он снова услышал ее быстрый, разочарованный протест и свои собственные извинения и поспешное заверение, что над этим делом нужно поработать в городе. Он вспомнил последовавшую за этим паузу, а затем ее вежливое, но неубедительное согласие и ее искреннюю благодарность Лаггу.

Он отрепетировал весь инцидент от первого звука ее голоса до своего последнего прощания, прежде чем взял себя в руки и уставился перед собой пустым и несчастным взглядом. Он не сомневался, что его горько-сладкая озабоченность ею через некоторое время пройдет, но сейчас неразумность, оглушительный идиотизм всего этого явления все еще раздражал его.

Впервые ему стало жаль этого; внезапное осознание поразило его и разозлило. Как и большинство других неискушенных смертных, он лелеял тайную веру в то, что ментальный, эмоциональный и физический женский эквивалент его самого где-то существует, так что обнаружить это и обнаружить, что это недостижимо, было элементарной формой трагедии, не менее болезненной, потому что это была избитая история. Более того, он также столкнулся с тревожной мыслью о том, что вероятность того, что подобное чудо произойдет дважды в жизни человека с его собственным своеобразным и одиноким темпераментом, была ничтожно мала.

Ситуация потрясла его, и он обнаружил, что это его сильно возмущает. Поскольку он был не в том возрасте, чтобы получать от этого удовольствие, перспектива стать участником настоящей трагедии возмутила его, и он временно укрылся за освященным временем щитом и отрицал существование аттракциона.

Он опустил взгляд на газету и прочитал отчет о расследовании дела Хлои Пай, который был записан полностью. Поскольку никакая реклама, предоставленная покойной женщине, теперь не могла считаться выгодной для нее, журналистская совесть почувствовала себя успокоенной, и эта новость, а также нехватка других новостей в совокупности составили двойную колонку этой истории в более дешевой прессе. Оптимизм сделал Сутане беспечным. Это был открытый приговор, а не “несчастный случай”, как он сказал. Жюри вынесло вердикт “смерть от шока, ускоренного состоянием лимфатический статус”, но также зафиксировал, что нет никаких доказательств того, упала ли мертвая женщина с моста случайно или намеренно. Участие Сутана в автомобильной аварии сразу после смерти мисс Пай было очень подробно освещено в газетах, и в колонках светской хроники было несколько упоминаний о его недавнем невезении. Это была неудовлетворительная история, которая оставила неприятное впечатление в душе. Тот факт, что Хлоя была в купальном костюме в момент своей смерти, упоминался повсюду, но без объяснения причин, а вся история быстрых автомобилей, домашних вечеринок и намеков на самоубийство наводила на мысль о диких поступках, которые деньги и престиж замалчивали. Все это было крайне неудачно. Публика, которая поклонялась Сутане как герою, не возражала против того, чтобы он развлекался, но можно было ожидать только возмущения от любого намека на то, что он полагался на их поклонение героям, чтобы выйти сухим из воды в чем-то, что обернулось бы катастрофой для любого рядового члена этой самой публики.