Книга Манящая леди, страница 14 – Марджери Аллингем

Мистер Кэмпион вздохнул. “Звучит неплохо. Почему Минни поддерживает эту задницу? Тренируется?”

Прюн уставилась куда-то вдаль. “Она говорит, что о машине не может быть и речи”. Она помолчала и добавила ни к чему: “В амбаре за амбаром все еще есть четырнадцать золотых рамок в упаковочных ящиках”.

В тишине, которая встретила эту новость, смутно зловещей в сельской местности, которая может похвастаться самым высоким процентом редких сумасшедших в мире, Руперт, который незаметно подошел на пружинистых ногах, положил пучок увядшей зелени на колени своего отца.

“Для вас”, - вежливо сказал он.

“Добрая”, - признал мистер Кэмпион, - “и вдумчивая. Любопытная коллекция. Кто ее прислал?”

Мальчик был в балетном возрасте. Он поднял свои тонкие руки и немного потанцевал, без сомнения, думая о более скучных средствах выражения.

“Мужчина”, - сказал он наконец и неопределенно махнул в сторону пустоши.

“Руперт ушел один, пока Лагг был на почте, разговаривая со Скетти, и когда он вернулся снова, у него было вот это с собой. Он говорит, что кто-то дал их ему, чтобы он передал их тебе, ” объяснила Аманда, наклоняясь вперед, чтобы взять один спрей из букета. “Мы подумали, что это может быть послание, но это единственное, которое я знаю, — cypress. Это означает— ” она заколебалась, “ ... о, что—то глупое и маловероятное. Смерть, я думаю”.

“В трауре”, - поправил ее голос рядом с ней, и Чарли Люк внезапно выпрямился, удивив всех. На мгновение он выглядел величественно, даже поэтично, как герой на картине, отбрасывающий сдерживающие гирлянды нимф. И затем возник жизнерадостный рев его личности, начавшийся подобно внезапному звуку уличного движения в радиопередаче. “Минутку, приятель, это прямо в моем поместье”.

Его длинная рука накрыла пучок листьев, и его яркие черные глаза оглядели группу, когда он мягко включил Чернослив в компанию.

“Когда я был ребенком на юго-востоке Лондона, у меня была учительница ботаники”, - объявил он, рисуя ее силуэт свободной рукой. “Она была первой женщиной, на которую я обратил внимание, что она не совсем натуралка. Мы все были влюблены в нее, и я носил ее книги”. Он одарил их самодовольной аденоидальной улыбкой, слегка скосил глаза и затаил дыхание. “Мы приносили ей цветы, срывали их в парке, когда смотрители не видели. Она никогда не знала, бедняжка. Она была очень респектабельной и, как мне кажется, немного мягкой, оглядываясь назад. Ну, у нее была книга о языке цветов, и я, будучи умницей, узнала название и позаимствовала еще один экземпляр в публичной библиотеке.”На секунду его зубы сверкнули на смуглом лице. “Это закончилась слезами”, - сказал он. “Ну, что у нас здесь? Рододендроны. Я не знаю, что это такое. Монашеский капюшон. Бог знает, что это тоже значит. Подожди минутку. Эскольция. Это больше похоже на правду. Это означает ‘не отказывай мне’. Во мне всегда было что-то от этого. И розовое. Розовое ”. Он поднял глаза. “Розовый означает ‘поторопись’. Траур? Не отказывай мне? Поторопись? Звучит как все та же старая история, шеф. Кто-то снова разорился и необычно сдержан по этому поводу. Это мой перевод ”.

Аманда встала и вошла в дом, а минуту спустя высунулась из окна, под которым они сидели. В вытянутой руке у нее была белая книга, сильно потрепанная, с золотым тиснением.