Онлайн книга «Легенда о мертвой Джинни»
|
Мысли проносились в голове со скоростью молний, я на несколько секунд отключилась и не слышала, как моя собеседница без умолку щебетала, возбужденная случившимся. На негнущихся ногах я вышла на улицу, так и не отправив сообщение Джей Си. Кажется, впервые за все время я увидела водонапорную башню с обратной стороны при свете дня. Именно отсюда я забегала вместе с полицейскими, чтобы через несколько минут вытолкнуть тело младшего Мида из окна. А теперь его дед покончил с собой. И смутное щемящее чувство внутри меня говорило, что где-то на долю процента в этом могла быть моя вина. Хотя башня была окрашена с тыльной стороны так же, как и с лицевой, эта ее сторона показывала строение каким-то неряшливым, неприглядным, как простенькое лицо без макияжа, когда вы привыкли к парадному виду. Мне в этом почудилась своеобразная ирония: весь Холмсли Вейл был похож на свою главную достопримечательность. Пряничные домики, жареные каштаны, красивые занавески на окнах, за которыми таилась безграничная ненависть, стремление не просто насолить ближнему, а украсть ребенка, отнять жизнь самым жестоким способом. Не знаю, почему, дойдя до конца дорожки, я решила зайти в башню. Это ощущение походило на ощущение проникновения в соседский сад, в котором тебя уже ловили с поличным, но на этот раз риска в том, что поймают, не было никакого. Внутри пахло сырой землей, мокрыми листьями и застарелой мочой. В тот вечер после Хэллоуина я не успела все это почувствовать и запомнить. Сверху на ступени падало немного света, но достаточно, чтобы подняться, не доставая фонарик. Входная дверь в верхушку башни оставалась приоткрытой, словно никого не заботило, что несколько дней назад здесь нашли труп. Большое место на полу было расчищено от грязи и листьев – видимо, именно сюда вытащили тело Гарольда. Этот пятачок был настолько светел, что все остальное пространство казалось еще более грязным. Я отвернулась от него к небольшим фрагментам стен между широкими окнами. Они были традиционно расписаны ручками и карандашами тех, кто приходил сюда скрасить свой день, вечер или ночь: признания в любви, проклятия бывшему парню или девушке, оскорбления в адрес школы, другой компании ребят, названия музыкальных групп и имена исполнителей, строки из песен, логотипы и просто рисунки цветов, оранжевых фруктов, синих ягод, каких-то персонажей, фразы, которые мне ни о чем не говорили. Мне казалось, что это место будет источать хрестоматийный инфернальный ужас, который я обязательно почувствую, но ничего похожего не происходило. Я выглянула в то самое окно, чтобы почувствовать хоть что-то. Сначала мне показалось, что площадь абсолютно пустынна: чистая, безлюдная, по-своему красивая. Мне подумалось, что если перед Рождеством будет так же красиво, как на Хэллоуин, а скорее должно быть еще красивее, то площадь может стать просто сказочной. Воспоминание о праздничном Холмсли Вейл вернули меня к Глории. Интересно, сможет ли она оправиться достаточно, чтобы заниматься организацией мероприятий. Да и придет ли в себя теперь Холмсли Вейл. Кто будет стоять рождественскую службу в церкви, в которой убил себя священник? Как вообще поступают в этом случае? И знает ли уже Глория о том, что случилось? Наверное, да, раз это докатилось даже до посторонних людей. Я надеялась, что хотя бы не она нашла его, – это могло бы ее добить. И ее муж, наверняка это ужасный удар – потерять в течение недели сына и отца… |