Книга Легенда о мертвой Джинни, страница 155 – Энни Кей

Генри остановился, когда поднялся по ступеням и осветил фонариком, который висел у него на груди, длинный коридор, ведущий к моей свободе. Бобби и Микки замолчали и, очевидно, тоже прислушивались. Я зажала ладонью нос и рот, которые втягивали воздух слишком шумно.

Луч фонарика метнулся вдоль коридора мимо меня и вернулся к хозяину. Кажется, всего в паре метров от ниши заскрипели половицы: Генри присаживался, видимо, на верхней ступени. Я слышала, как успокаивается его дыхание, еще какие-то звуки, но даже за миллиард долларов я не высунула бы носа, чтобы узнать их природу.

– Мне жаль, что так вышло, Маделин, – спокойно начал он. – Этого не должно было случиться. Ведь столько раз не случалось. Ты спала ночью, а они – днем. И все было в порядке. Но сегодня тебе нужно, вот нужно было потащиться сюда! – добавил он со злостью.

Я зажмурила глаза.

– Наверное, ты теперь несколько разочарована во мне, верно? Мы могли бы стать неплохой парой – может, уехали бы в Европу, сняли бы уютный домик в Швейцарии или во Франции. Ты бы писала книги. А я бы думал о том, как здесь поедают друг друга дети моих врагов. Идиллическая картина, согласна?

Если бы я могла впитаться в стену, непременно бы это сделала.

– Конечно, я сразу понял, что Джинни зашифровала кого-то своими прощальными стихами. Но принял решение действовать не сразу. Мне непременно хотелось придумать что-то такое, что обязательно тронуло бы их, всех троих, пробрало бы до самых костей. Какие только варианты пыток, страданий я не придумывал для них: для Джорджа Мида, Роберта Джентли, Мэри Хит. Но все это было слабым утешением до тех пор, пока не стало очевидно, что Глория Мид беременна. Когда я увидел ее на каком-то празднике, округлившуюся, но все равно привлекательную, я подумал о моей бедной беременной сестренке. Разве она не заслуживала семью, детей, целую жизнь? Она могла бы изменить мир, придумать лекарство от рака или там, не знаю, какие-нибудь вечные батарейки или замену бензину. Но все это у нее отняли, и кто? Самые никчемные люди на свете, пустое место. Как можно достать пустое место, заставить его страдать? Только закончить и их семью тоже. Не убить их самих, а заставить их испытать самый настоящий кошмар – потерять своих детей.

С моего виска катилась капля пота, и мне казалось, что вот-вот Генри услышит ее движение.

– Нужно было только подождать. О, я умею ждать, Маделин, умею, как никто. Считается, что смерть младенца убивает родителей. Но я-то знаю, каким ударом становится смерть ребенка, когда он уже взрослая личность, когда вся жизнь родителей связана с ним, когда каждый день они видели своих детей, а потом потеряли.

Я услышала скрежет металла о металл и сглотнула.

– Рита, конечно, помогла мне, это безусловно. Она даже сделала татуировку у сердца в виде можжевельника, который частенько рисовала Джинни. Нашла эскиз в ее старых дневниках. Хорошая была девчонка, но стала забываться. Решила, что все это имеет к ней какое-то отношение. Нет более неловкой ситуации, чем слуги, которые почему-то решили, что, если им позволяют влезать в постель, то они могут и сидеть на равных за столом. Роль Риты закончилась, а ее амбиции только набирали обороты. Она ведь хотела убить тебя, Маделин, знаешь? Ревновала, глупая. Но ты никак не вписывалась в концепцию, понимаешь? Убивать тебя было нельзя. Как и нельзя было красть младенца Джентли. Рита отрицала свою причастность к этому, но думаю, это все же была она, а не отец Мид. А потом не смогла его убить, но и оставить его в живых было невозможно. Поэтому вернула обратно, как щенка, которого, оказывается, надо выгуливать.