Книга Легенда о мертвой Джинни, страница 152 – Энни Кей

Стоял ли этот диван здесь, когда Джинни была жива? Может, она лежала здесь с книгой или с одним из своих дневников.

Я испытала внезапное желание почитать ее дневник на этом диване, который вряд ли мог ее помнить, но дом ведь точно мог. Сколько времени прошло с тех пор, как Генри уложил меня здесь? Лег ли он спать или, может, тоже читал у себя в комнате? Смогу ли я бесшумно прокрасться в спальню Джинни?

Под ковром половицы вели себя абсолютно бесшумно, а в шерстяных носках я казалась себе грациознее кошки, поэтому медленно, но уверенно ступая, двинулась в общий холл.

Далекий свет люстры высоко под потолком тускло освещал многочисленные предметы и картины, расставленные тут и там. Они делали холл похожим на старые декорации фильмов. Я застыла над изогнутым телефоном, словно прибывшим сюда прямо с «Бульвара Сансет»^[6], – запомнила его с первого дня в замке Харди. Осторожно провела по прохладной трубке рукой и поднесла ее к уху. Послышался длинный гудок из далекого детства.

И хриплый стон откуда-то снаружи. Я вздрогнула и положила трубку. Абсолютная тишина. Наверное, я услышала звуки лошадей в конюшне. Но до них идти несколько минут, а это был явно не громкий крик.

Пока я размышляла, послышался новый звук, как будто книга упала с полки. Глухой, тоже откуда-то издалека. Сердце бешено заколотилось. В абсолютной тишине звуки стали слышаться чаще, но не с какой-то ритмичной периодичностью. Словно сам дом оживал где-то прямо за стеной.

Я быстро пошла к входной двери, откуда, как мне казалось, они доносились, уже не заботясь о том, услышит ли меня Генри. Но, проходя мимо кухни, поняла, что звуки шли из дома: все шорохи только что остались за моей спиной.

В небольшой нише были видны узкие деревянные двери встроенного шкафа, закрытые на старомодную легкую задвижку. Она легко поддалась после пары моих движений. Внутри оказалась полка на уровне глаз с какой-то грязной рабочей шапочкой, садовые ножницы, треугольная лопатка. На перекладине ниже висели две куртки, тоже видавшие виды. В шкафу стоял запах сырости и тянуло холодом – странно было, что от уютного чистого холла его отделяли лишь две хлипкие двери.

Как только я решила разочарованно закрыть двери, послышался мужской голос:

– Нет, не пей это.

Хотя он собирался остановить кого-то сделать глоток, звучал голос слабо и неуверенно. Но я услышала его так близко и ясно, что казалось, от человека меня отделяет всего лишь тонкая стенка шкафа.

Раздвинув куртки трясущимися руками, я обнаружила в задней стенке шкафа еще одни узкие двери. Когда я толкнула их, с обратной стороны обнаружилась еще одна задвижка и створки закрылись, лишь на секунду показав мне длинный коридор, конец которого терялся в темноте. Голос замер, издав последний, предупреждающий короткий звук: очевидно, меня услышали. Может, это воры, забравшиеся в замок? Или бездомные, ночующие в нежилой холодной части замка, не собирающиеся оповещать о своем присутствии хозяина?

Самым разумным было бы развернуться и побежать за помощью к Генри, но я решила, что тогда нарушители могут сбежать, поэтому толкнула двери посильнее, прихватила тяжелые садовые ножницы и шагнула в темный коридор.

Слабый свет из шкафа заканчивался примерно в метре от моих ног. Людей где-то впереди явно было не меньше двух, и, виделось мне, они ориентировались в этой части дома гораздо лучше меня. Глаза немного привыкли к темноте, и я различила, что по левой и правой стороне стен идут ниши или дверные проемы, а коридор в конце не уходит в черное никуда, а заканчивается стеной с декоративным панно из деревянных реек. Держа ножницы как обрез, я медленно двинулась по коридору, пожалев, что не надела ботинки: из-под потрескавшихся от времени половиц тянуло уличным холодом, а скрипели они так, что красться было совершенно бессмысленно.