Книга Поглощенные туманом, страница 100 – Нана Рай

– Вы его гостья! – Голос журналиста от неожиданности становится тоньше. – Я помню, помню…

Ника морщится. Вспоминает омерзительную статью в газете про графа. Сначала клевета Фрэнки, затем ее поцелуй со Стефано, вывернутый наизнанку и выставленный на всеобщее обозрение.

– Я бы хотела встретиться с вами еще раз, – почти шепчет она и с силой прикусывает нижнюю губу.

Маленькое наказание за то, что она делает. Но Дино – единственный, кто может хоть что‑то объяснить. Если, конечно, для него правда, настоящая правда – не пустой звук.

– Я могу, – порывисто заявляет мужчина. – Сегодня в час возле марины^[11]? Знаете, где это?

– Найду, – отмахивается Ника.

Под ложечкой начинает ныть. Там рядом море. Море, на побережье которого находят мертвых девушек.

– Тогда буду вас ждать. Надеюсь, вы узнаете меня, – с хрипотцой произносит Дино.

– Не сомневайтесь.

И Ника с облегчением сбрасывает вызов. У нее есть пара часов, чтобы перекусить и обдумать предстоящую встречу. А также попытаться избавиться от удушающего чувства, что она предает Стефано.

– Я ему ничего не расскажу, – Ника делает глубокий вдох, – только задам пару вопросов.

Импровизированная мантра не помогает, и Ника комкает визитку и швыряет в урну.

Это дневник Викензо Росси.

Память снова рисует в воображении Стефано с потрепанной книгой, которая принадлежала убийце. А в стенах этого замка находится комната, где хранятся недостающие части тела жертв. Их глаза. И голос, который Ника постоянно слышала.

«Чужестранка, сгинь, иначе умрешь».

Двенадцать девушек. И, возможно, она будет тринадцатой.

Ника резко сгибается над унитазом, но желудок уже и без того пустой. Она не помнит, когда в последний раз ела. Зато помнит, что сегодня уже восьмое октября.

Тринадцать жертв на пятницу тринадцатое. Такое чувство, что Ника всю жизнь мечтала попасть в книгу ужасов и ее самое отчаянное «желание» сбылось.

Она возвращается в спальню, натягивает джинсы и голубую толстовку, на которой крупными буквами написано «Зенит». Подруга подарила на день рождения. Ника тогда долго смеялась, потому что ненавидит футбол. Эти воспоминания остались глубоко в прошлом. Но ностальгия оказывается столь сильной, что на глазах выступают невольные слезы. Ника смахивает их рукой, закидывает на плечо рюкзак и открывает дверь.

Знакомый серебристый взгляд напоминает грозовое небо.

Ника забывает дышать и делает пару шагов назад, впуская Стефано в спальню. Мужчина не спеша заходит, каждое движение напоминает вкрадчивого хищника.

– Ты вчера рано уснула? – Он мягко улыбается. – Я стучался вечером, но ты не открыла.

Черная шелковая рубашка небрежно заправлена в классические джинсы, рукава, как всегда, привычно закатаны до локтей. Ника подавляет желание подойти к Стефано, но он словно читает ее мысли. В два шага преодолевает расстояние между ними и прижимает Нику к себе, поглощая ее губы.

– Я много работала, – бормочет она, когда Стефано прерывает поцелуй, – и после бессонной ночи ужасно хотела спать.

Стефано тихо смеется:

– Поэтому закрылась, чтобы я снова не лишил тебя сна.

– Закрылась? Ах да. Привычка, когда проявляю фотографии, закрываться, чтобы не мешали. – Ника утыкается в шею мужчины.

Мысли бросаются вразброд, и собрать их вместе – невыполнимая задача.

– А сейчас ты куда собралась?