Книга Поглощенные туманом, страница 62 – Нана Рай

Дверь со скрежетом открывается, и Ника видит начищенные до блеска черные мужские туфли. Дорогие, из натуральной кожи. Они выглядят неуместно посреди пустой лачуги. Ника медленно поднимает взгляд и вздрагивает. Холодные глаза цвета ночного неба заглядывают прямо в душу.

– Верóника, как я рад, что ты очнулась, – звучит бархатистый голос.

Она на секунду прикрывает глаза, и на внутренней части века выгорает имя: Габриэль…

Ника кричит и садится в кровати. Волосы прилипают к мокрой шее, на губах соленые слезы. Пальцы на руках заледенели, они стискивают одеяло и не могут разогнуться. Ника всматривается в темноту спальни и постепенно осознает, что она в замке. Сон. Ей приснился ужасный сон.

Она с облегчением падает на подушки и закрывает лицо дрожащими ладонями. Всхлипывает. Сон, сон, сон…

Она шепчет это слово как волшебную мантру. И вскоре слезы перерастают в смех. Ника сжимается в комок и крепко закрывает глаза. Она не боится, нет. Не боится. Натягивает на голову одеяло и прислушивается к безумному сердечному ритму.

– Верóника!

Ника откидывает покрывало и включает настольную лампу. Гусиная кожа молниеносно покрывает руки. В желтом свете спальня выглядит заброшенной и пыльной, словно здесь никто не живет.

Ника моргает, и наваждение проходит.

– Если останешься, то умрешь, чужестранка. – Голос напоминает металлический скрежет, но Ника уже слышала его раньше.

Она прикасается к горлу. В тот день, после завтрака, она потеряла сознание… Этот голос…

– Чего ты хочешь? – выкрикивает Ника в пустоту.

Но холод исчезает. А вместе с ним и ужасный шепот, вымораживающий внутренности. В комнате повисает тяжелая тишина, в которой отчетливо различаешь малейший скрип мебели или дуновение ветра. Тихо, как в могиле.

Чужестранка, сгинь.

Вот что он говорил в прошлый раз. Ника вытирает ладонью испарину на лбу, судорожно выдыхает. Тянется к выключателю возле кровати, и загорается основной свет. Перед глазами плывет, как у пьяной, и она ложится, разбитая и беспомощная.

Впервые за всю жизнь Ника оставляет гореть свет. Тьма больше не ее друг.

Ника кутается в кашемировую шаль оливкового цвета, подарок матери, и затуманенным взглядом смотрит вдаль, туда, где стелются поля, то ухая вниз, то резко взмывая вверх. Как пастух погоняет свое стадо, так и ветер торопит облака по небу, словно надеется найти лазейку для солнца. Но оно светит где угодно, только не над Кастелло ди Карлини. Плотное кольцо тумана верным часовым стережет замок и его обитателей.

До сих пор Ника не поднималась на самый верх башни Камелий, каждый раз откладывая на потом. Но после сегодняшней ночи ей необходим свежий воздух. Он холодными прикосновениями отрезвляет, успокаивает, а шаль напоминает о доме.

Габриэль…

Запретное имя не просто приснилось, оно привело за собой хозяина. А следом пришли галлюцинации. Дерзкий шепот в ночи, который называл Нику чужестранкой. И угрожал смертью.

Она опирается на каменный парапет и закрывает на мгновение глаза. Мимолетное головокружение постепенно отступает, но сердце продолжает ходить ходуном. Нервы звенят, как струны расстроенной гитары. У каждой своя печальная нота.

Ника напоминает себе кролика в окружении удавов. И с ужасом осознает, что даже если попытается уйти, ее не отпустят. А сбежать не хватит сил.