Книга Занавес памяти, страница 100 – Татьяна Степанова

– Вы дружили всю жизнь, но накануне смерти Елисеева, по нашей информации, у вас возник конфликт из-за бизнеса и средств. – Катя решила держаться твердой, даже жесткой линии беседы без обиняков.

– Вам порасскажут… – Тигран Таранян махнул рукой. – Да, мы спорили с Геной тогда. Даже ругались, бесились. Он гнул свою линию, я – свою. Бизнес и капитал не свалились нам с неба, мы заработали состояние своим горбом. Мы преуспели. Но на склоне лет Гена устал. Он желал все сбагрить, продать. Его вымотали работа, семейные неурядицы, он жаждал покоя. А я не хотел делить бизнес с разными московскими проходимцами, найденными им, стремящимися все захапать себе. Но мы бы с Геной тогда договорились, нашли компромисс. Уверяю вас: если бы не его гибель, мы бы все непременно уладили.

– Есть у вас подозрения, кто способен был убить вашего друга и компаньона? – прямо заявила Катя.

– Я много размышлял тогда… и потом частенько. Прикидывал разные вещи. – Тигран Таранян помолчал. – Не сочтите меня, простите, Иудой… подобным той несчастной обделенной судьбой женщине.

– Вы про Евдоху-стукачку? – быстро ввернул Гектор.

– Именно. Вы с ней уже пообщались?

– Да, – кивнула Катя. – Весьма информированная, словоохотливая особа.

– Только она, безумная и злая, могла убить Гену столь зверским, бесчеловечным способом! – выпалил Тигран Таранян. – Я поясню свою мысль. Их отношения с Аксиньей в чем-то напоминали наши с Геной. Мы оба в детстве считались изгоями в кукуйском социуме из-за нерусского происхождения: Гена – наполовину, я – полностью. Евдокия после скандала с ее маман, когда та публично опозорилась со своей жуткой прической, для всех в Кукуеве – одноклассников и взрослых – превратилась в Чучело… Помните знаменитый фильм? Ее травили нещадно, насмехались над ней и над матерью, бывшей чиновницей, мстя той за прежнее высокомерие. Народ здешний их просто растоптал в своих насмешках: в Сети, в комментах, в шепоте за спиной. Парни над Дуней в старших классах беспощадно издевались, она не вышла замуж, сейчас, в сорок лет, кукует кукушкой. Многолетняя травля наложила на характер несчастной отщепенки тяжкий отпечаток. По сути, она законченная психопатка. Единственный человек, жалевший ее с детства, – Аксинья. Сейчас Дуня продолжает мстить землякам и заодно всему неласковому к ней и ее мамаше миру в Сети, в своих многочисленных «обращениях» в правоохранительные органы, в своих доносах. Но одиннадцать лет назад весь ее пыл обращался на защиту Аксиньи. Она, например, будучи свидетельницей на ее свадьбе, за бокалом вина открыто мне сетовала: мол, Геннадий стар для Аксюты, он ей не пара. Она называла отношения Гены к Аксюте «скрытым лолитизмом». Гена вызывал у нее чувство отвращения. Но она до поры до времени таила свою неприязнь. Когда же семейная лодка Гены разбилась, Дуня страстно приняла сторону Аксиньи и бросилась в бой. Она считала, что Гена украл у нее закадычную подружку, а затем причинил Аксинье боль и страдания своими изменами. Она отомстила ему, когда Аксинья пожаловалась ей на неверность Гены. Накатала на него кляузу в силовые структуры. А он взбесился! Отхлестал ее по морде! Ужасно… для выходца из интеллигентной, пусть и провинциальной семьи, скажете вы. Но Дуня… чертова Евдоха его просто довела до белого каления. Сколько крови из нас выпили тогда проверки на фабрике… Все, все смешалось в доме Облонских, понимаете? – Тигран Таранян горестно покачал головой. – Желание Дуни отомстить Гене за унижение и побои и ее жажда защитить интересы Аксиньи при разводе. Умри Гена неразведенным, его личная недвижимость через тебя, Серафим, досталось бы твоей безрассудной матери. Но произошла ужасная следственная ошибка. Тебя, Серафим, заклеймили чудовищем, а настоящий убийца – учтите, я лишь высказываю свое личное мнение и никого официально не обвиняю, – выскочил тогда сухим из воды.