Книга Занавес памяти, страница 98 – Татьяна Степанова

– И я рад вас видеть, Тигран Ашотович. – Симура улыбался компаньону отца. – Вы совсем не изменились.

– Я постарел, Серафим. – Кряжистый, невысокий Тигран Таранян в свои «за семьдесят» красил волосы и брови и выглядел шестидесятилетним подтянутым брюнетом без единого седого волоска. – А ты хорош. Похож стал на бабушку свою, красавицу Раду, мать Гены. В их род ты удался, дружок.

Памятному визиту на местную фабрику по производству торговых павильонов и дачных помещений предшествовало чудесное утро на Оке. Ночью и на рассвете шумела непогода с дождем, еще в девять моросило, а затем солнце внезапно выглянуло сквозь свинцовые тучи, заливая луг и реку осенним золотом.

Когда Катя собиралась в путь, сушила феном волосы, одеваясь, Гектору неожиданно позвонил Полосатик-Блистанов. Катя слышала их разговор по громкой связи:

– Гектор Игоревич, доброе утро вам с женой! Отчитываюсь о сделанном вчера, – вещал Блистанов сквозь дорожный шум. – Прибыл – убыл в обе лаборатории. Баллистик, если по навигатору забить, вообще, оказывается, сидит в филиале центра долголетия. Ни фига себе замаскировался! Пулю отдал, баллистик принял – велел ждать. Он с вами свяжется. А комочки грязи тоже отвез. Спец получил ваши «три мейла». Матерится тихо. Но мне пробубнил, что сам займется. И оборудование приготовит. То есть я приеду в Кукуев или завтра к вечеру, или послезавтра рано утром. Раз вы приказали мне дождаться результатов и все захватить с собой.

– Точно, – ответил Гектор. – Ты где-то и сейчас путешествуешь?

– По домашним делам, – ответил Полосатик-Блистанов. – Все, пока. Мы на созвоне.

А Симура ждал их ровно в двенадцать на прежнем месте. Производственные корпуса фабрики Тиграна Тараняна (Гектор по дороге к главной площади Кукуева отыскал промышленный сайт в интернете и огласил Кате каталог и услуги) располагались за поворотом на ферму, в пяти километрах от Кукуева, в неофициальной промзоне у края заповедных глухих лесов. Промзона и новые современные ангары представились Кате чужеродной язвой в царстве великой девственной природы, окружавшей их с Гектором всего час назад на уединенной излучине в синей петле Оки, среди воды, неба и криков чаек. Но, по словам Симуры, бывшая фабрика отца кормила и обеспечивала работой половину населения городка. А четверть кукуевцев плюс люд из окрестных сел трудились в цехе по производству упаковки, принадлежащем его бабке Раисе.

– Одобряю твое возращение домой, – возвестил Тигран Таранян, похлопывая высокого Серафима по плечу. – Как и намерение разобраться со смертью отца. Я никогда… слышишь, ни на единую секунду не верил в твою вину. Я во всем тебя поддержу, сынок. Положись на меня. Твои знакомые? – Он обернулся к Кате и Гектору: – Я рад, здравствуйте! Мальчик не один здесь благодаря вам обоим. Он все рассказал мне по телефону.

– Мы с женой, в общем-то, и по его, и своему делу к вам, Тигран Ашотович, – объявил Гектор. – Выпускаете вы павильоны типовые и беседки, а если индивидуальный проект у вас заказать?

– О, без проблем! – Тигран Таранян в момент оживился. А Катя поняла: Гек использует их опробованный с фермером Восьмибратовым и Улитой прием – сначала надо купить, а потом уж донимать фигуранта вопросами про давние, опасные и щекотливые события.

– У нас с женой дома, на участке в Серебряном Бору, развалины дачи тридцатых годов, мы бы хотели, пока мы в длительном отъезде, руины ликвидировать, а на их месте построить типа… – Гектор показал Тиграну в мобильном фото маленького горного тибетского дома. Он и прежде говорил о нем Кате: «Тибетский рай в шалаше лишь для нас с тобой в одну комнату, где только наше ложе, печка-буржуйка и чайный столик. А снаружи веранда – помост для медитаций».