Онлайн книга «Занавес памяти»
|
– Его, значит, в Карабахе порезали? Пометили полукровку? – произнес Гектор мрачно. – А где же еще? Где еще возможны варварство и жестокость – только на войне, «той далекой, на гражданской». Где «ты надеяться устанешь…»[20]. Где люди: соседи, родственники, бывшие добрые знакомые, прежние друзья, односельчане, сваты… убивают, уничтожают друг друга… Кстати, Булат тоже приезжал в Тарусу и приходил в сельский клуб наших с Геной родителей. Я его помню с гитарой, в клетчатой ковбойке. Он нам тогда пел… Словно в воду глядел. На выходе с КПП, когда они покинули владения Тиграна Тараняна, узнав от него вроде бы не так много, у Симуры неожиданно зазвонил мобильный. Он сразу отошел. – Да, звонил тебе утром, – донеслось до Кати. – Просто так… хотел слышать твой голос. Очень хотел… Не разбудил тебя – и отлично. И я скучаю ужасно… Но еще не могу вернуться, у меня здесь дела, пойми… Дал отбой и сам обратился к Кате и Гектору, словно отвлекая их внимание от беседы: – Баба Рая со мной за час до нашей встречи с вами неожиданно связалась. Приглашает к себе домой на Птичий мыс. Она сегодня там. Их цех закрылся на неопределенное время. Сказала мне, что отправила всех сотрудников в неоплачиваемый отпуск. А меня желает видеть. – У нее какие-то новости? – насторожилась Катя. – Она не распространялась, просто позвала к себе в гости, я ответил: «Ну хорошо». Поедемте к ней все вместе сейчас? Он вновь оседлал мотоцикл и указывал им, по обыкновению, дорогу до дома своей бабки. На живописном берегу Оки, почти рядом с экоотелем и пляжем, – несколько современных коттеджей из красного кирпича за высокими заборами, подъездная дорога с фонарями. У крайнего коттеджа Симура остановил мотоцикл, и почти одновременно с ними к дому Раисы Бодаевой подрулил с другой стороны серебристый кроссовер. Он яростно сигналил. Раиса на гудки открыла калитку – она встречала гостей в джинсах, кроссовках, в длинном кашемировом кардигане. Из кроссовера вывалилась растрепанная румяная Аксинья, тоже облаченная в мешковатые широкие джинсы и вельветовую куртку. Катя сразу поняла: Аксинья управляет авто нетрезвая. – Сынуля, чао! – бросила Аксинья Симуре. – Мам, я не опоздала к обеду? – Все уже на столе, – сухо ответила ей Раиса. – Опять нализалась? – Не канючь. – Заходи, не маячь. – Раиса посторонилась, пропуская дочь на участок. – Серафим, и ты тоже. Откуда ты ко мне? – Мы были на фабрике у Тиграна, – ответил Симура. – Откровенно поговорили. – О чем? – бросила ему Аксинья, задержавшись в калитке. – Обо всем, мама. – А он исповедался тебе? – Аксинья запустила длань в растрепанные длинные волосы, расчесывая их пятерней. – По поводу? – Своих прежних намерений, сынуля. Пока дело тянулось, он мне все названивал и настырно советовал упрятать тебя в дурдом… Частный… коррекционный интернат для несовершеннолетних дебилов. – Аксинья уставилась на высокого сына. – И даже оплатить там твое содержание мне предлагал дядя Тиграша – в память о твоем папочке. – Закрой рот! – громко приказала дочери Раиса Бодаева. – А вы… Она смерила взглядом Катю и шедшего позади ее Гектора. – Извините, но у нас семейный совет. Я пригласила дочь и внука. Не сочтите меня грубой, но посторонним здесь не место. – Это вы нас простите за невольное вторжение, – вежливо ответила Катя. – Мы с мужем уже уезжаем. |