Онлайн книга «Занавес памяти»
|
И точно! На армянскую душу Тиграна трюк со спичкой произвел неизгладимый эффект. – И вам не больно?! – прохрипел он. Гектор бросил обгоревшую спичку на поднос. – Мое слово – вам. А теперь мы вас слушаем со вниманием. Все подробности. Без утайки и лжи. – Я приютил у себя Ишхана за год до того рокового лета. Я говорил вам правду про его мать и отца. Но не из-за травли я его вывез из Нагорного Карабаха. А по причине… – Тигран на секунду умолк. – Родня в ужасе мне оборвала телефоны: одиннадцатилетний Ишхан отомстил убийце отца-азербайджанца. Он его убил. – Мальчишка? – Гектор тоже глянул на распростертого навзничь на тигровой шкуре карабахского пленника. – Он его застрелил. Нашего земляка, армянина, карабахского ополченца, на глазах соседей. Подошел и выпалил ему в грудь и живот. Дважды. На Кавказе свои законы. Вам, Гектор, наверняка они известны, раз вы посещали наши заснеженные горы с антитеррористическими рейдами. Я пожалел Ишхана, его ожидало незавидное будущее. Земляки меня пугали: он прячет пистолет и может его и с собой прихватить. В Карабахе во время войны было полно разного оружия, кроме того, мужчины повально переделывали охотничье, травматическое под боевое. Когда Ишхан перешагнул порог моего дома, я его – как мужчина мужчину… он же совершил мужской взрослый поступок в свои одиннадцать, отомстив убийце отца, – предупредил: «Сдай мне арсенал». Но он ответил: «Я все оставил дома, в горах». Я не унизил его обыском дорожных сумок. А следовало бы. Через пару месяцев я, вернувшись домой раньше обычного с фабрики, застал Ишхана в его комнате чистившим и смазывавшим переделанный травматический пистолет. Он навинчивал на него кустарный глушитель. Тот самый ствол, из него он и застрелил земляка… – Ребенок-солдат, – произнес Гектор. – Чем возрастом меньше они, тем ценнее… на Ближнем Востоке, в Африке. Не вызывают подозрений. Я встречал их в Сирии. Но в долинах Арарата? – Карабахская война была страшной, безжалостной, – тихо ответил Тигран. – Порой не бой, кровавая каша… Все раннее детство Ишхана прошло под знаком междоусобной резни. Я потребовал у Ишхана отдать мне оружие. Но он убежал из дома. А когда вернулся, соврал мне, что утопил ствол в Оке. Он желал меня успокоить, проникся ко мне горячей благодарностью за новую, спокойную жизнь, без стрельбы, крови, взрывов снарядов, здесь, в прекрасном Прибрежье, в лесах… Он меня полюбил, заместив в маленьком сердечке погибшего отца-азербайджанца мной. И я даже не представлял, на что он готов ради моего благополучия. Гена Елисеев в тот год, еще до нашей ссоры, заглядывая ко мне вечерами на бокал армянского коньяка, частенько обещал познакомить Ишхана с Серафимом, взять его на Кручу, на рыбалку… сома ловить… Но затем мы с Геной начали крупно спорить из-за бизнеса. И все происходило на глазах Ишхана, дома. Мы с Геной избегали выяснять отношения в фабричном офисе. Орали друг на друга здесь, в холле, оскорбляли, уличали в воровстве денег. Кучи дерьма мы, прежние школьные товарищи, в гневе и алчности вываливали друг на друга… стыдно вспомнить. Ишхан все слышал. Он начал считать Гену моим заклятым врагом. Последняя наша перепалка произошла, когда Генка явился ко мне требовать ключи от гостевого дома у фермы, куда хотел переселиться вместе с Серафимом от ревнивой жены. Финальную каплю позже добавил я сам: вернулся домой поздно с фабрики, дернул коньяка один и начал жаловаться теням ночным, мол, прежний друг закадычный – подлец и вор, желает меня разорить, пустить по миру… Уехал рыбачить к дому ведьмы, а сам небось уже отправил по электронке письма и формы договора покупателям нашего бизнеса, планирует, вернувшись с Кручи, обобрать меня… Подставить… Уничтожить… |