Онлайн книга «Занавес памяти»
|
– Сеня! Отставить базар! – Гектор оттащил его за худи назад, иначе они бы сцепились врукопашную. – Арсений, подождите, – вмешалась и Катя. Ее страшила мысль: вдруг занавес памяти Серафима в новом конфликте опять задернется уже навсегда и они не узнают важнейших подробностей! – Гек, набери номер Бодаевой, я у нее сейчас выясню при всех. Гектор отыскал в контактах номер Фабрикантши, продиктованный ему когда-то Симурой, набрал в одно касание и отдал мобильный Кате, включив громкую связь. – Алло! – раздался голос Раисы Бодаевой. – Здравствуйте, простите за беспокойство… – Катя старалась говорить спокойно, но ее переполняло волнение. – Нам надо срочно уточнить одну важную вещь. – У вас с мужем снова ко мне вопросы? – усмехнулась Раиса. – Валяйте, спрашивайте. – Вы нам сообщили, что незадолго до убийства Геннадия Елисеева вы его видели на автостоянке супермаркета в Тарусе, – Катя подбирала слова, – в компании его любовницы Ариадны Счастливцевой. – Арьки? – Вы упомянули: «с его шлюхой». – Ну да, – хмыкнула Раиса. – Я их видела. Полосатик-Блистанов сделал рукой жест футбольных фанатов – го-о-ол!! Симура поднялся с дивана. – Только это была не Арька, – раздалось по громкой связи. – А кто же тогда? – спросила Раису Катя. – Я, наверное, от беспокойства нечетко сформулировала мысль, и мы с вами не поняли друг друга, – холодно ответила Раиса. – Шлюха… обычная уличная путана. В Тарусе в те времена работала старая чайная для дальнобойщиков, и путаны туда слетались мухами на мед. Гена подцепил себе самую молоденькую, кажется, Наташку Бабочку, если мне память сейчас не изменяет. С ней переспала половина нашего и соседнего городка. Она всем мужикам пела одну песнь, мол, путешествую автостопом в Москву с юга и денег нет на проезд. Но она никуда не путешествовала, просто сшибала деньги с шоферов на трассе, трахаясь со всеми подряд. Кстати, покойного Кроликовода… майора Буланова, тоже с ней наши кукуевские замечали еще весной – прямо в машине он ее имел, бесстыдницу. Позже она все же куда-то отвалила из Тарусы, видать, действительно рванула в Москву, продавать себя уже в столице. А в июле она еще здесь ошивалась, и Гена, сущий старый кобель, на нее польстился. – Раиса Фабрикантша горько усмехнулась: – Проститутка на него вешалась на стоянке, Наташка Бабочка. А не Ариадна. Я удовлетворила ваше… неуемное любопытство? – Исчерпывающе. Спасибо вам большое. Теперь все ясно, – вежливо ответила Катя. Призрак Ариадны, живой и невредимой, за которым они гонялись столь долго и тщетно, поманил их вновь и растаял в тумане – уже навсегда… – Отец ее один раз лишь при мне назвал по имени, – произнес Серафим, когда связь разъединилась. – Туся… Мы собрали все ее барахло и сняли постельное белье с дивана. Отец притащил брезент, сохранившийся еще от деда Ильи. И мы вместе расстелили его на полу, уложили ее на брезент и закатали, словно в ковер. Голая, растрепанная, с багровым распухшим лицом и прикушенным языком… На шее серебряная цепочка и сердечко-подвеска… – Вай-вай! – ахнул Ишхан. – Вай, ахперес![34] – Отец побоялся хоронить ее в лесу в окрестностях нашего дома и шептал мне: «Мы ее увезем на лодке подальше, к карьеру». Мы вдвоем спустили труп в брезенте по лестнице к лодочному сараю, один папа бы ее не донес, я помогал ему. Я оглянулся на наш дом на Круче – темный, безмолвный… Я не желал в него возвращаться ни за какие сокровища мира. Я не хотел даже думать о нем. Он внушал мне ужас. Мы с папой сгрузили в резиновую лодку труп и все собранные вещи в сумках из супермаркета. Стояла глухая летняя теплая ночь. Мы плыли… под звездами. – Симура внезапно криво усмехнулся, вспоминая. – Отец не включил мотор, он избегал любого шума. Он греб веслами. А я на корме придерживал обеими руками брезент… сверток… Мне хотелось его выбросить за борт и покончить разом. Но отец шептал: «Если утопим, труп потом всплывет. Надо похоронить ее в земле». Я сидел согнувшись на корме, вцепившись в брезент, в ее ноги под ним. |