Онлайн книга «Занавес памяти»
|
– Пей, горец. Под мышки поднял обессиленного Симуру с пола и усадил на диван рядом с бывшим врагом. – Расскажи нам, Серафим. – Он долил в стопку коньяк и вручил ему тоже. – Я все вспомнил, – повторил тот, обводя их всех взглядом. – Чайная… голубой дом с резными наличниками. Он меня поразил красотой. Я его разглядывал долго в тот день, когда отец и она… Она ублажала отца прямо в нашем джипе, на обочине. Она голосовала шоферам у чайной. И отец остановился, подобрал ее. Мы втроем немного отъехали, и папа велел мне ждать снаружи, но не выбегать на трассу. Я стоял в бурьяне на пустыре и разглядывал придорожную чайную… узорную резьбу наличников… Мечтал пожить в этом доме прямо из сказки или мульта про Царевича и Серого Волка… А потом папа открыл дверь машины и окликнул меня. Добрый, благодушный, веселый… И мы отправились в супермаркет. Тот, где торговый зал с тележками… И она поехала с нами… Они все в гробовом молчании ждали продолжения. – Она была совсем молодой, – прошептал Серафим. – Гораздо моложе мамы. Темные волосы… загорелая… накрашенная… ей было лет девятнадцать… Топ на бретельках, короткие шорты, кроссовки и куртка-джинсовка замызганная… и сумочка… и рюкзак… Мы потом с папой все это сожгли в костре. Старались ничего из ее вещей не забыть. Она сказала: добирается с юга автостопом до Москвы. Денег у нее нет, дает шоферам за подвоз… Торгует собой… Короче, проститутка. Отца она попросила подбросить ее до пристани в Тарусе. Но она ему, наверное, сильно понравилась, и он предложил ей затариться спиртным в супермаркете и отправиться к нам на Кручу, «на рыбалку». Он потом понизил голос и произнес шепотом другое слово, нецензурное… Но я услыхал. А она поняла папу и заржала. Тоненько, звонко… голосишко – серебряный колокольчик… Пауза. – В супермаркете я побежал за соком и туалетной бумагой к стеллажам. Еще взял газировку, печенье и чипсы… Все мамой запрещенное, а отцом разрешенное. От кондиционера веяло холодом, и я наслаждался: на улице сильно пекло солнце. – Бесстрастный голос Симуры звучал ровно и спокойно. – Дома, на Круче, я схватил из сумки рулоны бумаги и помчался в нашу уборную. Мне давно хотелось в туалет. Папа мне крикнул вслед: «Сима, дверь закрой, не позорься. У нас же гостья». Раньше-то я сидел в уборной – дверь настежь, глядел на Оку… Сделав свои дела, хотел зайти в дом, но они там закрылись с ней на крючок. Папа выставил мне на крыльцо сок, газировку, печенье и чипсы… Мой полдник. Я долго сидел, играл в мобильном… Ждал, пока они… Пауза. – В сумерках отец вновь позвал меня. Они были с ней уже сильно пьяные оба. По участку прошмыгнула бездомная кошка, и она… начала швырять в нее с крыльца бутылки из-под водки. Две бутылки упали в траву у калитки. Она мне призналась, что ненавидит котов. А я пялился на нее… я ее ненавидел в тот момент. Желал ей поскорее свалить с нашей Кручи. Она была ведь… не мама! И поэтому лишняя. А папа накануне мне обещал рыбалку и сома – о нем болтали в Кукуеве. Сом – царь-рыбина, хватавший коров на водопое за их тугое вымя… А она сама оголила сиськи передо мной – стянула топик и начала плескаться у колодца, не стесняясь меня. Папа ей крикнул: «Туся, не совращай мне мальца!» Она хлестала шампанское прямо из горла за столом. И пыталась танцевать брейк, но еле на ногах уже держалась. А папа тоже пил… он млел, разгорался вновь. Отправил меня спать за перегородку. И я заснул под гул их голосов и ее серебристый хохот… |