Онлайн книга «Занавес памяти»
|
– Я цех через полгода после смерти Геннадия сначала арендовала у Тиграна Тараняна. К нему все елисеевское в руки само приплыло, движимое и недвижимое: предприятия, уставной капитал. Через год я вложила прибыли и кредиты в покупку цеха. С него мы с Геной начинали бизнес когда-то. Еще выбирали: выгоднее запустить цех колбасный либо упаковочный? Выбрали вместе упаковку. Я всю жизнь в цеху. Развивала производство, налаживала контакты с торговыми сетями, базами, ритейлом. Решила после смерти Геннадия сама остаться у руля. Но я выкупила цех у Тиграна в кредит. И выплачивала его девять лет. По иронии судьбы, цех стал окончательно моим, начал приносить живые деньги – и одновременно по закону подлости сломалась голландская автоматика в цеху. Поставок сейчас ни фига нет. Запчастей тоже нет. Закупать где-то новую линию… Колоссальные расходы и катастрофические убытки. Мы рискуем вообще схлопнуться к зиме. – А с чего компаньон Елисеева загреб весь бизнес себе целиком? – удивился Гектор. – У них имелось соглашение: не допускать дробления и не привлекать третьих лиц – совладельцев. А еще под занавес Геннадий крупно задолжал Тиграну. Он приобретал недвижимость в Москве, квартиры, брал кредиты, тратил много. У них же с Тиграном не концерн – скромное предприятие по производству торговых павильонов было, цех да ферма убыточная тогда. Дочь моя, оставшись по закону вдовой Геннадия, в результате ни крохи из его бизнеса не получила. Цех я арендовала и выкупила с огромным трудом. Это не наследство. Он мне потом и слезами достался. – Вашему внуку отец отписал все квартиры в Москве. Ими распоряжалась его опекун – тетка, – напомнила Катя. – А вы с дочерью не захотели заниматься воспитанием Серафима? – Во-первых, нам его долго не отдавали. Следствие тянулось год, – сухо ответила Раиса. – Серафим находился сначала в спецприемнике для малолетних преступников, хотя никакого суда не состоялось… Затем он лежал в больнице на обследовании. Психиатрической… Оттуда его перевели в закрытый коррекционный специнтернат. И лишь потом встал вопрос о передаче его родственникам. Моя дочь… она наотрез отказалась от него. Она не простила ему убийства Геннадия. Она его боялась, он внушал ей омерзение. А я человек занятой. У меня работа с утра до ночи. Я никогда не воспитывала Симу. Простите, когда Аксюта его родила, мне было всего сорок пять лет. И стать в сорок пять бабкой?! А после убийства Геннадия я… опасалась жить с внуком под одной крышей. Он непредсказуем. Взбредет еще в голову – и меня прикончит, дом подожжет. Светлана Жемчужная, тетка, его бы тоже не взяла под крыло – если бы не его квартиры. Уверяю вас. Она его быстренько сплавила в частную математическую школу – подальше от себя. – Ваша дочь при нас с мужем обвинила Светлану в сожительстве с Серафимом, – произнесла Катя. – По ее словам, он повторяет судьбу погибшего брата Тимура. Тот якобы тоже состоял с ней в отношениях. Подобное возможно, на ваш взгляд? – Или это все оголтелые пьяные измышления вашей дочуры? Типа изнасилования? – ввернул Гектор. – Тимур погиб в результате несчастного случая за два года до рождения Серафима. Вроде от удара током, но обстоятельства туманны. Его смерть Геннадия потрясла. Про роман Тимура с теткой я слышала от Тиграна. Он сам в те далекие времена ухлестывал за Жемчужной. С Тимуром Елисеевым у нее большая разница в возрасте, ей было в те времена тридцать пять, а Тимуру – двадцать. Он учился в институте в Москве, взял академический отпуск – и они вместе с теткой отдыхали то на Кипре, то в Греции… |