Онлайн книга «Арсен Люпен и Остров Тридцати Гробов»
|
Женщина засучила рукав, и ее обнаженная рука легко прошла через отверстие. – Нет, – в тот же миг ответил Франсуа, – это не та рука, что я видел. – И еле слышно добавил: – Какая она красивая! Внезапно Вероника почувствовала, что мальчик схватил ее ладонь, и услышала крик: – Не может быть! Не может быть! Он повернул ладонь Вероники и разогнул пальцы, чтобы получше ее рассмотреть. Затем прошептал: – Шрам… Он здесь… Белый… Веронику охватило сильное беспокойство. Она вспомнила о дневнике Стефана Мару, который Франсуа явно читал. Там был описан этот ее шрам, сохранившийся от старого, довольно глубокого пореза. Она почувствовала, как губы мальчика прижались к ее ладони – сперва нежно, потом поцелуй стал горячим, на руку хлынули слезы, и он пролепетал: – Мама… Мамочка… Милая моя мамочка! Глава седьмая Франсуа и Стефан Долго мать и сын стояли на коленях у разделявшей их стены, но при этом они были так близки, словно каждый смотрел другому в растерянные глаза, осыпая родное лицо поцелуями. Они говорили одновременно, невпопад задавая вопросы и так же невпопад отвечая. Они будто опьянели от радости. Их жизни сошлись и словно слились одна с другой. Никакая сила в мире не могла теперь разъединить их, разорвать узы нежности и доверия, которыми были спаяны мать и сын. – Да, милый Дело-в-шляпе, – говорил Франсуа, – теперь можешь служить. Мы плачем, и ты устанешь первым, потому что слезы наши никак не могут иссякнуть, правда, мама? Страшные сцены, совсем недавно поразившие Веронику, теперь начисто вылетели у нее из головы. Ее сын – преступник, зверски убивающий людей, – нет, она не могла с этим согласиться. Ее уже не устраивало его внезапное безумие в качестве оправдания. Так или иначе, но все должно разъясниться, и она даже не спешила узнать, как именно. Все ее мысли занимал сын. Он был здесь. Она видела его сквозь стену. Их сердца бились рядом. Он не погиб и оказался мальчиком мягким, любящим, милым и чистым – таким, каким она видела его в своем воображении. – Сынок, сынок, – снова и снова повторяла Вероника, не в силах насытиться этим чудным словом. – Неужели это и впрямь ты, сынок? Я считала, что ты мертв, тысячу раз мертв, мертвее самого мертвого. А ты жив! Ты здесь, я могу до тебя дотронуться! О боже, неужели это возможно? У меня есть сын… Он жив… С такою же пылкостью мальчик отвечал: – Мама, мамочка! Я так долго ждал тебя! Я знал, что ты жива, ведь так грустно, когда у тебя нет мамы. Так грустно видеть, как уходят годы, а ты все ждешь и ждешь. Целый час говорили они о том, что произошло, – о прошлом и о настоящем, о множестве самых разных предметов, которые казались им необычайно важными, но о которых они тут же забывали, чтобы снова спрашивать, чтобы пытаться получше узнать друг друга, проникнуть в тайны жизни друг друга и поглубже заглянуть в родную душу. Первым из них, кто решил сделать разговор более связным, оказался Франсуа. – Послушай, мама, нам нужно столько друг другу сказать, что за сегодня мы все равно не успеем, для этого понадобится много дней. Давай-ка поговорим сейчас о самом важном, и коротко, потому что времени у нас, кажется, немного. – Почему это? – забеспокоилась Вероника. – Я вовсе не собираюсь с тобой расставаться. – Чтобы не расставаться, мама, нужно прежде соединиться. А для этого нам нужно преодолеть множество препятствий, не только эту стену. К тому же за мной усердно следят, и в любую минуту я буду вынужден попросить тебя удалиться – всякий раз, заслышав чьи-то шаги, я выгоняю отсюда даже собаку. |