Книга Изогнутая петля, страница 125 – Джон Диксон Карр

Об остальном догадаться несложно. Поскольку я уже успел посеять мысль об убийстве, требовалось отвести от меня подозрения. И тогда мы по настоянию Молли стащили дактилограф. Логика понятна: не мог же я украсть доказательства, которые свидетельствуют в мою пользу! Мы в любом случае собирались его вернуть, а когда выяснилось, что это фальшивка, то были только рады поскорее от него избавиться.

Согласитесь, Молли была очень убедительна во всех своих выходах! Та маленькая сценка в саду вскоре после обнаружения тела («Будь он проклят, что оказался прав!») – плод тщательных репетиций. Реплику должны были истолковать в том смысле, что я оказался прав, заявив, что она никогда по-настоящему не любила мужа (еще один заготовленный эпизод) и всю жизнь была влюблена в одного меня. Изображать безутешную вдову она не могла, а то создалось бы впечатление, что она раздавлена горем, – и тогда ее последующее расположение ко мне выглядело бы неправдоподобно. Как видите, у нас был дальновидный план – воссоединиться через некоторое время, когда улягутся страсти, – но этот план рухнул!

Последний гвоздь в гроб нашего беззаботного будущего был забит на следующий день, когда Бетти Харботл застала меня на чердаке, где я возился с куклой. Каюсь, каюсь – мне снова некого винить, кроме самого себя. Вообще-то, я поднялся туда за дактилографом. Но когда увидел ведьму, то подумал: почему бы не попробовать ее «оживить». В детстве я знал, как это делается, но забраться внутрь ящика не мог: рост не позволял. А теперь мне страсть как захотелось повозиться с механизмом – ни дать ни взять добропорядочный супруг, который старательно чинит какие-нибудь фамильные часы.

Через некоторое время Молли встревожилась, что меня долго нет, и поднялась на чердак. Пришла она ровно в тот момент, когда Бетти изучала содержимое чулана. Сам я уже находился внутри куклы.

Молли, как я понимаю, была уверена, что я обойдусь с бедняжкой точно так же, как с нашим дорогим покойником. Заметив в чулане Бетти, она закрыла дверь на замок. Но я не хотел причинять девушке вред. Видеть меня она, конечно, не могла; но я страшно боялся, что она увидит мои протезы, которые стояли в углу. Полагаю, Вы представляете, как было дело. К счастью, применять насилие не пришлось: хватило нескольких жестов куклы (хотя я почти уверен, что Бетти видела мои глаза в смотровых отверстиях!). Это происшествие не грозило нам с Молли серьезной опасностью. Если бы Вы стали допытываться, где мы были в это время, мы предоставили бы друг другу надежное алиби – разумеется, с должным презрением и неохотой. Однако я допустил большую ошибку, оставив в чулане фартук Бетти, который ведьма порвала своими когтями во время нашего небольшого представления.

Должен признать, что действовал глупо – и поплатился за это. Уже на следующий день после убийства я убедился, что все складывается против меня. Вы нашли нож. Правда, я попытался умыть руки, заявив, что этот ножик уже много лет как принадлежит самозванцу; да и Маррей невольно мне подыграл, когда высказал весьма убедительные сомнения в том, что убийство действительно могло быть совершено таким оружием. Но это не решало главного. Я внимательно следил за ходом Ваших рассуждений и знал: Вы меня раскусили и даже отсутствие у меня ног для вас не секрет.