Книга Изогнутая петля, страница 122 – Джон Диксон Карр

По сути дела, с салона Ахримана и начинается мой главный рассказ.

Я и не предполагал, что мой попутчик с «Титаника» жив и, более того, именуется теперь «сэром Джоном Фарнли, баронетом», пока в один прекрасный день он не пожаловал в мой кабинет на улице Полумесяца в Лондоне и не поведал о своих злоключениях. Но я не рассмеялся в лицо этому человеку – констатирую это как факт. Сам Монте-Кристо не мог бы мечтать о подобном стечении обстоятельств! Я и бровью не повел. И все-таки после проведенного мной сеанса врачевания его мятущейся души он, думаю (хотя не смею утверждать наверняка), пережил несколько не самых приятных дней и ночей.

Но гораздо важнее, что тогда я встретил Молли.

Здесь мы вступаем на почву слишком пылких страстей, и гладкость слога меня покидает. Разве Вы не видите, как мы с ней похожи? Разве не понимаете, что Молли и я стали единым целым и готовы отправиться на край света, лишь бы быть вместе? С той самой встречи мы поняли, что нас настигла любовь. Молниеносная, безоглядная, всепоглощающая. Любовь жгучая и властная. Червонный флеш-рояль. Идеальная комбинация. А впрочем, пора остановить этот поток выспренних несуразностей. Иначе недолго и чувство юмора потерять. Словом, у нас с Молли случился роман. И мое изувеченное тело она не сочла ни смешным, ни отталкивающим. Я не был для нее ни жалким Квазимодо, ни обиженным судьбой клоуном. О, прошу Вас, не стоит недооценивать чувство, рожденное не небесной кротостью, а мятежным духом преисподней! Аид ведь был любовником ничуть не хуже, чем властелин Олимпа; он способствовал произрастанию злаков и плодородию, тогда как Зевс – бедняга – мог сходить на землю не иначе, как прикинувшись лебедем или золотым дождем. Простите мне это небольшое лирическое отступление.

Разумеется, все спланировали мы с Молли. (Вас не насторожило, что наши с ней пикировки в Фарнли-Клоуз были неумеренно яростными? Что она вела себя как-то уж слишком импульсивно и не скупилась на прямые оскорбления, а я – на изощренные колкости?)

Парадокс заключался в том, что, хоть я и законный наследник, обстоятельства не оставили нам другого выбора. Эта свинья прознала о ее, как вы изволите выражаться, сатанинском культе. Он шантажировал ее самым гнусным и коварным образом, только бы не лишиться титула и состояния, а в случае разоблачения был готов немедленно разоблачить и ее. А поскольку я твердо решил вернуть себе имение и, кроме того, сделать Молли своей законной женой – чтобы мы могли, к взаимному удовольствию, жить открыто, ни от кого не таясь, – было ясно, что вариант у меня только один: прикончить самозванца и представить дело как самоубийство.

Вот, собственно, и все. Молли пойти на убийство не могла, и я взял это на себя, поскольку сам я – если хорошенько настроюсь – способен, в общем, на что угодно. Не говоря уже о том, что это был прекрасный случай отдать должок моему незабвенному попутчику. Ну а когда я увидел, в какого несносного пуританина превратился этот праведник, у меня отпали последние сомнения.

Убийство было запланировано на тот вечер, когда оно и было совершено, но в какое именно время это случится – я не знал. До этого срока оно произойти точно не могло: объявляться в Фарнли-Клоуз заранее было слишком рискованно; и потом, чтобы самоубийство выглядело правдоподобным, наш друг должен был узнать, что против него имеются весомые доказательства. И вот, когда во время сравнения отпечатков он вышел в сад, я понял: надо ловить момент!