Книга Дело «Тысячи и одной ночи», страница 127 – Джон Диксон Карр

Я вскочил из-за стола.

– На сегодня все, – сказал я. – Можете быть свободны, вы все.

Однако пришлось прояснить еще несколько вещей, прежде чем я отпустил эту троицу. Насколько мне удалось выяснить, ключ от задних ворот был только у трех человек: у Рональда Холмса, Джеффри Уэйда и Мириам. Джерри вообще не был в курсе, что у Мириам имелся этот ключ, но Харриет об этом помнила. Мириам рассказала ей прошлым вечером, что она (Мириам) заполучила ключ от Холмса. Тем не менее Харриет настаивала на том, что ключ, который Батлер обнаружил в повозке, никак не мог принадлежать Мириам, поскольку упомянутый ключ все еще находился у ее подруги и она видела его прошлым вечером. Найденный Батлером ключ был новеньким и блестящим, его вырезали совсем недавно, и, к нашему счастью, название компании, которая выполнила этот заказ, было выгравировано прямо на нем. Болтон, Арундел-стрит, Стрэнд.

Наконец я спросил, возражает ли кто-то из них против того, чтобы с них сняли отпечатки пальцев. Большинство обычно отказывается, это их право. Однако же эта троица, похоже, заинтересовалась идеей, и Батлер даже настоял на том, чтобы пройти процедуру.

– Хочу все прояснить, поскольку я прикасался к этому ножу, – спокойно признал он. – Понимаете, я не брался за рукоятку и не держал его в руках. Я лишь дотронулся до него, знаете, почти машинально, чтобы убедиться, что он реален. Что нам с этим делать?

Когда они вышли из моего кабинета, я сел сверять между собой рапорты, прежде чем отправиться в музей Уэйда. Как я выяснил, просматривая фотографии, множество отпечатков, найденных на кинжале, были настолько смазаны, что от них едва ли был какой-то толк. Таким доказательством в суде никого не убедишь. Но обнаружились и другие зацепки, которыми я остался весьма доволен. Я снабдил сержанта Беттса ключом и послал его к Болтону. Позвонив Каррутерсу на Уайн-стрит, я попросил его сделать для меня кое-какую сверхурочную работу и расследовать одно дельце на Принц-Риджент-корт, что на Пэлл-Мэлл-плейс, а затем присоединиться ко мне в музее. В музей я выдвинулся лишь к обеду.

Небо уже очищалось от туч, но погода все равно стояла промозглая и ветреная. Несмотря на то что затейливые представления Каррутерса о таком респектабельном учреждении, как музей, казались мне весьма преувеличенными, в одном я был вынужден с ним согласиться: от музея веяло какой-то бесприютностью. Вокруг него в тот день не сновали зеваки, и для посещения он был закрыт. Меня впустил дневной служащий, назвавшийся Уорбертоном. В главном зале подсветка была включена лишь под одним из карнизов, так что внутри царил полумрак. И вновь вынужден признать: на вид это был самый обыкновенный зал, такой можно встретить в любом музее. Лирические акценты, конечно, имеют свой особый шарм, но не думаю, что они могут составить конкуренцию выверенности и четкости.

Кто-то двигался в мою сторону из пресловутого Базарного зала, который и интересовал меня в первую очередь. (Догадываетесь почему?) Вышедший ко мне из этого полумрака человек представился как мистер Рональд Холмс. И я был приятно удивлен встрече с ним. Он производил впечатление рассудительного, энергичного и способного молодого человека, с прямым, уверенным взглядом и умением не сходить с ума из-за всяких небылиц. Несмотря на все напряжение, он не подавал виду, что испытывает какую-то нервозность, и говорил со мной прямо и открыто.