Книга Дело «Тысячи и одной ночи», страница 130 – Джон Диксон Карр

– Да, я был здесь, внизу. Мистер Ричард Батлер тянул его через люк, а Бакстер помогал. Я понимаю, сэр, всему этому нет никакого оправдания!..

– Разумеется. Когда вы спустились в подвал, а затем вошли в угольную яму, здесь уже была куча ящиков, составленных один на другой, так что можно было бы легко и просто выбраться на улицу? Такая вот своеобразная лестница? – Холмс кивнул, прищурившись, а я продолжил: – И таким образом ни у кого из вас на подошвах не осталось угольной пыли? Верно?

– Полагаю, что так. Я, конечно, никаких следов не заметил, но едва ли подобное меня тогда волновало.

– Кроме угольной ямы в подвале, хранится ли здесь уголь где-нибудь еще, не в баке? – Я указал в сторону угольного бака.

– Нет. Нет, только здесь.

– И наконец, чтобы прояснить этот вопрос, мистер Холмс, где-нибудь в подвале можно найти зеркало?

Он изумился настолько, что на его интеллигентном лице не осталось и следа интеллекта. Половина его лица сморщилась, он потянул себя за воротник и двинул шеей, прежде чем разразиться хохотом.

– Прошу прощения, суперинтендант, но это просто какой-то штамп из детективного романа! Вам, должно быть, нравятся байки, которые рассказывают о вашем друге, докторе Фелле. Наверное, это его методы ведения расследования?

– Забудьте о них, – отрезал я. – Отвечайте на вопрос. – впервые за тот день мне пришлось столкнуться с подобной дерзостью.

– Зеркало! – повторил он и вновь осклабился. – Это ж последнее из того, что можно найти в подвале. Но, раз уж такое дело, то парочка, пожалуй, найдется. Нашему великому мастеру публичных зрелищ мистеру Уэйду однажды пришла в голову идея устроить здесь Зеркальный зал, как у мадам Тюссо, но нам удалось отговорить его от этой затеи. Он купил пару огромных выгнутых зеркал, ну, вы понимаете, они хранились здесь, и он периодически стоял перед ними, заливаясь хохотом. Им так и не нашлось применения в музее, так что зеркала отправились за угольный бак.

– Можете быть свободны, – сказал я, и Холмс с какой-то мрачной улыбкой на лице стал медленно отступать назад, пристально глядя на меня, пока каблуки его ботинок не стукнулись о ступеньку. Затем он начал подниматься, все еще улыбаясь. Если б я не знал всех обстоятельств, то решил бы, что ему была неприятна сама мысль о том, что эти зеркала кто-то найдет.

Наклонившись за бак у дальней стены, куда почти не попадал свет, я обнаружил зеркала. Верхнее, обращенное зеркальной поверхностью наружу, было настолько серым от пыли, что в нем едва можно было различить отражение. Его поверхность представляла собой массу выпуклостей и впадин, ну, вы понимаете, о чем я, они-то и искажают вид человеческой фигуры, какой ее задумал Господь, и создают зрелище, которое считают забавным те же люди, что смеются над обезьянами в зоопарке, хотя, считай, смеются над самими собой. Вытащив фонарик, я посветил им на зеркало, и тут меня чуть удар не хватил. С пыльной поверхности прямо на меня смотрело лицо, широкое и сплюснутое, как будто из ночного кошмара, с длинными усами и рядом волчьих зубов. Разумеется, это было всего лишь мое отражение. Но во всем этом деле не было ничего кошмарнее этой сплющенной рожи, уставившейся на меня с пыльной зеркальной глади в тиши и мраке подвала. Однако меня это мало интересовало. Я видел лишь свое лицо и более того, поскольку кто-то обтер пыль с одного участка зеркала. Я склонился, чтобы рассмотреть этот начисто вытертый пятачок, и обнаружил ниспосланную свыше подсказку, какую порой получает даже полицейская ищейка. Прямо на границе чистой поверхности и смазанной вниз пыли красовался один-единственный четкий отпечаток пальца.