Онлайн книга «Убийство в Атлантике»
|
– Я так не думаю. – А какова во всем этом ваша роль? – Я… я пряталась в каюте напротив. А мерзкое животное по фамилии Мэтьюз, брат капитана, пошел и доложил ему об этом. – И, всем видом показывая, что находится на грани слез, она изложила свою версию происшедшего. Но открыла лишь то, что рассказала Максу Мэтьюзу, не больше. Кенуорти был потрясен. – И все это вы сделали ради меня? Дьявол, гореть мне в аду! – О, сущий пустяк, Джером. Обыкновенная романтичная глупость. Но мне могут грозить ужасные неприятности, когда капитан придет расспрашивать о подробностях. Что, черт возьми, я должна делать? – Делать? – Да. Видите ли, это еще не все. Миссис… миссис Зия-Бей оставила запечатанный конверт у старшего стюарда в его офисе. Я подумала, что там могут находиться другие ваши письма. Поэтому я попросила Мэтьюза достать их для меня, но он отказался. Капитан, вероятно, уже знает об этом. Глядя на нее, Кенуорти моргнул. – Моя дорогая Валери, вам остается только одно. Грисуолд, старший стюард, – мой большой друг. Он поймет. Скажите ему правду. Скажите правду капитану. – Конечно, об этом я подумала в первую очередь. Но не повредит ли это вам? – Валери, я говорил и говорю, что не писал никаких писем. Даю вам честное слово. Она глубоко вздохнула. Ее ясные серые глаза, которые только что глядели вбок, на колонну из красного дерева, теперь опять были обращены на Кенуорти. – Да, Джером… Но предположим, кое-кто думает, что письма есть… – Предположим что? – Предположим, кто-то подумал, что письма есть. Я должна буду объяснить, знаете ли, почему отправилась в каюту миссис Зия-Бей. И в «Тримальхионе» ходили слухи, будто вы с ней близки и писали ей. Если моряки с «Эдвардика» посоветовали вам посетить «Тримальхион», они, вероятно, тоже слышали об этом. В любом случае вас придется допросить. И вы будете втянуты в неприятную историю. Ах, Джером, Джером… – Ее брови озабоченно сошлись над коротким прямым носом, а голос зазвучал почти как стон. – Я забочусь о вас. Подумайте о публичном разбирательстве, которое последует, когда мы окажемся в Англии! И о вашем отце. Шах и мат. На протяжении последней части разговора, исполненной сильных чувств, игравший популярные арии оркестр приближался к грандиозному финалу, который произвел впечатление музыкального взрыва. И вот теперь музыка смолкла, и воцарилась тишина. Ее нарушил звук громких и звонких аплодисментов. Кто-то хлопал в ладоши. Валери и Кенуорти вздрогнули. Музыкантам рукоплескал Джон Э. Лэтроп, который незаметно просочился в салон и теперь сидел на некотором расстоянии от молодых людей, покуривая сигару. Он подмигнул Валери. За его энергичными хлопками последовали более тихие и благовоспитанные – доктора Реджинальда Арчера, стоявшего дальше в тускло освещенном проходе. Валери и Кенуорти присоединились к ним. Дирижер раскланялся так серьезно, словно зал был полон людей, после чего музыканты начали собирать свои инструменты. Рукоплескания утихли. Музыка же словно никогда и не звучала. В салон прокрались тихие ночные звуки: что-то негромко поскрипывало, наводя на мысль о старых половицах. Было тридцать семь минут десятого. Кенуорти заговорил, но обнаружил, что голос его звучит вызывающе громко, и одернул себя. – У меня такое чувство, – пожаловался он, – будто я все глубже и глубже увязаю в истории, сути которой не улавливаю. О дева, которая «белее нежной ангельской десницы»![25]Если вы не собираетесь говорить правду капитану и старшему стюарду, что вы им скажете? |