Онлайн книга «Ну а теперь – убийство!»
|
Посыльный, подражая автомобилистам, изобразил жест поворота, резко взял влево и завел ее в помещение, напоминавшее вытянутую пещеру. Вдали, у двери в павильон, Моника увидела, как из него выходит небольшая группа работников, и услышала, как звякают настенные часы. Она испытывала смесь тревоги и надежды, что не останется здесь в полном одиночестве. Нагнав посыльного, она резко сказала: – Послушайте меня! Где мистер Хэкетт? – Не знаю, мисс, – ответил юнец, стремительно поворачивая голову, будто находился на учебном плацу, и так же стремительно возвращая ее в исходное положение. – Но вы же говорили, что он передал вам сообщение для меня? – Информационная доска, мисс. – Что? – Информационная доска, мисс. – А куда, вы говорили, мы идем? В действующий дом на площадке восемнадцать восемьдесят или что-то в этом роде? – Она называется восемнадцать восемьдесят два, – апатично поделился информацией посыльный, – потому что это время действия фильма. Это был костюмный фильм. О враче, который оказался убийцей. Вот, мисс. «Альбион филмз» к вашим услугам. Хорошего дня. Тогда Моника узнала вытянутую темную площадку, на которой они стояли. Это была как раз та улица в пригороде, воспроизведенная в стенах павильона для съемок фильма по рассказу Уильяма Картрайта. Последний показывал ее Монике не далее как полчаса назад. С близкого расстояния она выглядела реалистично и весьма пугающе. Улица, с обеих сторон которой выстроились дома, была вымощена булыжником из какого-то сероватого гипсового состава. Хотя большинство домов представляли собой лишь бутафорские фасады, один из них – тот, в котором жил врач, – был выстроен и обставлен целиком. Стоящие поодаль фонари отбрасывали на крыши домов тусклый свет, отчего окна на верхних этажах мерцали, а серые фасады приобретали синеватый оттенок. Внизу стояла такая темень, что Монике приходилось двигаться на ощупь. Кругом не было слышно ни звука. Под «действующим», видимо, подразумевался дом врача. Маленький и низенький, с фасадом из серого камня и полукруглыми окнами наверху и внизу, он напоминал кукольный дом. Отделанные рюшем кружевные занавески на окнах были целомудренно задернуты. Возле двери со старомодным шнурком звонка и крыльцом в две ступеньки красовалась медная табличка с надписью: «Родман Тэрисс, врач». Из всех странных мест, что мог выбрать мистер Хэкетт, это было самое странное. Моника обернулась к посыльному: – Но зачем… Посыльный испарился. Поднявшись по ступенькам крыльца, она последовала импульсу экспериментатора и потянула за медную шишечку звонка, в ответ на что тут же раздался протяжный звон колокольчика, заставивший Монику вздрогнуть. Реалистично выглядела и вспузырившаяся краска на двери. Стоило Монике коснуться двери рукой, как она распахнулась. Ее взору открылась маленькая прихожая, где стоял такой затхлый запах, что было трудно дышать. В сумраке Моника смогла различить лишь лестницу, которая поднималась вдоль стены справа, а слева располагались двери, что вели в две комнаты на нижнем этаже. – Эй! – подала голос Моника. Ответа не последовало. Переминаясь с ноги на ногу на пороге, она испытала легкий приступ беспокойства и почувствовала странную нервозность. Однако она понимала, что это все чепуха. Это же не в самом деле уединенный дом на полуночной улице где-то в окрестностях города! Перед ней раскрашенная декорация на съемочной площадке, сконструированная посреди павильона, который напоминает большущий амбар, а вокруг нее ходят, разговаривают и смеются люди. |