Книга Ну а теперь – убийство!, страница 29 – Джон Диксон Карр

По комнате этажом выше кто-то ходил.

«Если все это розыгрыш, то за него кто-то дорого заплатит», – поклялась себе Моника. Действительно ли Томас Хэкетт отправлял за ней посыльного? Неужели этот гадкий Картрайт со своим нездоровым чувством юмора решил над ней подшутить?

В плену злости, тревоги и удушливой жары, стоявшей в комнате, она почувствовала, как ее тело покрывается пóтом. Сердце колотилось в груди, а нервы были настолько взвинчены, что к глазам Моники подступили жгучие слезы, ставшие досадным апогеем этого дня.

– Э-э-эй! – выкрикнула она во все горло. – Кто это? Где вы?

Из переговорной трубки в другом конце комнаты раздался свист.

Значит, все-таки розыгрыш – чья-то отвратительная, мерзкая клоунада.

– Я слышу, что вы наверху! – крикнула Моника. – Спускайтесь! Я знаю, что вы там.

Переговорная трубка свистнула вновь.

И тут же зазвонил телефон. Этот звук ужалил Монику, словно оса, вырвав ее из состояния растерянности, смешанной с негодованием, и она бросилась к трубке.

– Если вам кажется это смешным, – сказала она в трубку, – спускайтесь, и я покажу вам, что это не так. Кто вы? Чего вы хотите?

Она приблизила щеку к раструбу, чтобы услышать ответ. И в тот же момент она осознала две вещи.

Стоя боком к трубке, она искоса взглянула в большое заднее окно. Даже в тусклом колеблющемся свете газовой горелки она смогла различить стоявшего снаружи Уильяма Картрайта. Не двигаясь, он глядел прямо ей в глаза с расстояния пятнадцати футов, а на его лице запечатлелось выражение ужаса. В ту же секунду Картрайт ожил, размахнулся и что-то метнул прямо в лицо Монике.

Инстинктивно увернувшись, она с пронзительным воплем отскочила назад. Комок то ли мастики, то ли замазки весом около четверти фунта^[19]с оглушительным дребезгом разбил стекло, хлопнулся о боковую стену и срикошетил в медицинские склянки. Не успела Моника отпрыгнуть назад, как с переговорной трубкой что-то произошло.

Жидкость, похожая на воду, но водой не являвшаяся, фонтанчиком выплеснулось из раструба как раз в том месте, в непосредственной близости от которого еще долю секунды назад находились щека и глаза Моники. Первая струйка растеклась по линолеуму. Переговорная трубка заурчала, зашипела и исторгла очередную порцию жидкости.

Резкий запах ударил в нос. Дым, едкий и невесомый, взвился от белых пятнышек на линолеуме и расплылся по комнате, где и без того было нечем дышать. Купоросное масло объемом в полпинты, вылитое в переговорную трубку, вылилось из нее, как из водосточной трубы, и стало разъедать поверхность пола.

3

Монику не стошнило.

Ей показалось, что ее стошнит, но этого не произошло. Это ощущение возникло у нее секунд за двадцать до того, как она поняла, что случилось, но к тому времени Картрайт уже находился рядом с ней.

С белым как мел лицом он протянул руку в разбитое окно, ухватился за переплет и толкнул его вверх. Его рука дрожала так сильно, что он порезал ее об осколки стекла, но даже не заметил этого. Он ловко подтянулся и перемахнул в комнату, едва не поскользнувшись и не угодив прямо в дымящееся озерцо на полу.

– На вас не попало? – услышала она его голос, прозвучавший будто откуда-то издалека. – Нисколько? Ни капли?

Моника покачала головой.

– Вы уверены? Ни капли? Осторожно! Не наступайте туда! Уверены?