Книга Этюд в багровых тонах. Приключения Шерлока Холмса, страница 109 – Артур Конан Дойл

Когда я уходил, из черной глиняной трубки Холмса все еще поднимались клубы дыма, и мне было ясно: явившись на следующий вечер, я обнаружу, что он владеет всеми ключами к разгадке тайны пропавшего жениха мисс Мэри Сазерленд.

В то время мое внимание было поглощено опасной болезнью одного пациента, и весь следующий день я провел у постели страдальца. Освободился я незадолго до шести и, опасаясь не успеть к dénouement^[19]дела, когда может понадобиться моя помощь, мигом вскочил в хэнсом и погнал к Бейкер-стрит. Однако Шерлока Холмса я застал в одиночестве: он полулежал в кресле и как будто дремал. При виде несчетного количества склянок и пробирок, испускавших резкий запах соляной кислоты, я понял, что мой друг провел день за своим любимым занятием – химическими опытами.

– Ну, удалось что-нибудь узнать? – спросил я с порога.

– Да. Это бисульфат бария.

– Нет, нет, я о загадке! – вскричал я.

– А, об этом! Я думал о соли, которую исследовал. Как я сказал вчера, никаких загадок в том деле нет, хотя иные подробности небезынтересны. Досадно только, что, похоже, нет такой нормы закона, по которой негодяя можно привлечь к ответственности.

– Но кто же он такой и почему покинул мисс Сазерленд?

Шерлок Холмс не успел открыть рот, как в коридоре послышались тяжелые шаги, а вслед за ними стук в дверь.

– Это отчим девушки, мистер Джеймс Уиндибэнк, – сказал Холмс. – Он прислал мне записку, что будет к шести. Войдите!

В комнату вошел мужчина среднего роста, плотного сложения, на вид лет тридцати, чисто выбритый, с желтоватым лицом. Манеры у него были вкрадчивые, серые глаза смотрели зорко и внимательно. Смерив нас обоих вопросительным взглядом, посетитель пристроил свой глянцевый цилиндр на буфет и с легким поклоном опустился на ближайший стул.

– Добрый вечер, мистер Джеймс Уиндибэнк, – проговорил Холмс. – Эту машинописную записку с обещанием явиться в шесть прислали, конечно, вы?

– Да, сэр. Боюсь, я немного опоздал, но я, знаете ли, не всегда могу располагать своим временем. Мне жаль, что мисс Сазерленд обеспокоила вас этим дельцем; сам я придерживаюсь мнения, что не следует выставлять напоказ свое грязное белье. Я был решительно против ее визита сюда, но она, как вы наверняка заметили, девица нервная, порывистая: если вобьет себе что-то в голову, ее не отговоришь. Разумеется, против вас я ничего не имею – ведь вы не связаны с официальной полицией, – но когда семейное горе становится предметом пересудов, приятного в этом мало. Кроме того, это пустая трата времени: статочное ли дело, чтобы вы разыскали этого Хосмера Эйнджела?

– Напротив, – спокойно возразил Холмс, – у меня есть все основания думать, что мистера Хосмера Эйнджела я найду.

Мистер Уиндибэнк вздрогнул и уронил перчатки.

– Рад слышать, – промолвил он.

– Любопытно, – заметил Холмс, – что у машинописи индивидуальных особенностей не меньше, чем у почерка. Машинки, если они не совсем новые, непременно отличаются одна от другой. Одни буквы изношены больше других, некоторые стерты только с одной стороны. Обратите внимание, мистер Уиндибэнк, на марашку над буквой «е» в вашей записке и укороченный хвостик буквы «р». Я насчитал еще четырнадцать признаков, но эти два самые заметные.

– Мы в конторе печатаем все письма на одной и той же машинке, и, конечно, шрифт немного изношен. – Блестящие глазки посетителя пристально вглядывались в Холмса.